пол, едва не насадившись бедром на собственный нож. Впрочем, она тут же вскочила на ноги, испытывая не столько страх, сколько злость.
– Вот что, Петя! – выпалила она. – Ты доигрался.
Соседа звали то ли Петей, то ли Пашей – Анжела так и не смогла запомнить его имя.
– Я звоню в полицию, они сейчас приедут! – принялась запугивать алкоголика Анжела. – Заявление на тебя напишу. Скажу, что ты в мою квартиру ломился, и насочиняю еще всякого, чтобы тебя надолго упекли.
Она замолчала, ожидая услышать в ответ жалкий скулеж то ли Пети, то ли Паши – тот никогда не требовал деньги, он вымаливал их тонкий слезным голоском. Но снаружи не донеслось ни звука.
Не успела Анжела опомниться, как еще один удар обрушился на дверь.
Она начала догадываться, что происходит. Вероятно, сосед крепко набрался и просто ошибся дверью. Вместо своей квартиры он пытается попасть к ней. С ним такое случалось часто.
– Ну, держись! – прорычала Анжела, решив, что в этот раз проучит неадекватного соседа на всю оставшуюся жизнь. Больше она не станет терпеть его пьяные выходки.
Она обхватила пальцами ручку замка, секунду колебалась, а затем резко повернула ее и распахнула дверь, направив наружу луч фонарика.
5
Бабка Шура сидела за столом, попивала чай с конфетами, и краем уха прислушивалась к монотонному бормотанию телевизора. Кот Тимофей, огромный рыжий ленивец, набравший за минувший год килограмма два живого веса, спал в кресле, оглашая комнату своим громким довольным урчанием. За окнами сельского дома сгущались сумерки, что несказанно радовало старушку. Этим днем она приняла четверых клиентов, притом если трое из них быстро получили свое, и ушли, то с четвертой пришлось провозиться почти два часа.
Бабка Шура терпеть не могла болтливую клиентуру. Посетители, зачем-то начинавшие изливать ей душу, пересказывая во всех подробностях всю свою скучную жизнь, явно путали ее с психологом или иным мошенником.
И, тем не менее, хоть прием многочисленных клиентов и давался в ее возрасте непросто, бабка Шура была довольна удачным развитием своего своеобразного бизнеса. Она уже успела привыкнуть жить в довольстве, ни в чем себе не отказывая. Ей больше не нужно было считать каждую копейку, испытывая при этом унижение и стыд.
А ведь совсем недавно именно так ей и приходилось поступать. Каких-то пять лет назад бабка Шура жила почти что впроголодь. Своим клиентам, если те вдруг проявляли любопытство, она рассказывала наспех сочиненную легенду о том, что являлась знахаркой всю жизнь, переняв сие искусство от своей матери, тоже известной в округе ведьмы. На самом же деле бабка Шура, до недавнего времени, ни в какое колдовство вообще не верила, не то, чтобы практиковать его самой. Всю свою жизнь проработала она педагогом, преподавая математику в сельской школе, имела мужа комбайнера, и знать не знала ничего ни о какой эзотерике.
Впрочем, в ее роду были настоящие ведьмы. По крайней
