зарождения
материальной культуры является Малевич, но он же доказывает
обратное, потому что его искусство рождено в чистой идее,
«Черный квадртат» – это чистая идея, перенесённая на холст. По
этой же причине не рождается мода, так как все рожденное из
синтеза несостоявшейся культуры и состоявшейся европейской
выглядит порой нелепо, так как чужеродный культурный код в
тексте другого культурного кода – это своего рода безумие –
несовместимость символов в тексте одного произведения.
Таким образом, есть русская мысль, заточенная на изучение «Я»,
«Я» становится фокусом сознания, а значит рождает любовь и
родное восприятия этого «Я», и чем роднее это «Я», тем больше
агрессии к «Они», тем враждебнее сознание к нему относится.
Отсюда берется жесткий и жестокий паттерн «Мы»-«Они» в
русском сознании.
Плюс ко всему жесткое разделение усиливается ортодоксальной
православной религией, поскольку человек зачастую
необразованный, но которому христианская идеология привита с
детства, благодаря религии начинает ощущать истинность своего
«я» и сакрализацию «мы», что в будущем отразиться на построении
государственной идеологии в рамках современного российского
государства.
В подкрепление этой позиции нельзя не вспомнить главного
национального героя Бодрова, который становится отражением,
идеальной формой этого паттерна сознания. Люди нашли в
бандитизме геройство, потому что нашли в нем себя, нашли в нем
этот родной паттерн, который он реализует в полной мере.
Фактически Балабанов нашел идеальное отражение этого паттерна
в своей герое, так выглядит истинная сущность подобного вида
сознания.
Теперь перейдем к главному. Естественно, такой вид
традионилистских доисторических отношений переносится в
концепцию орагнизации российского государства. Такой вид
сознания хочет видеть в государстве такие же паттерны, заложить
их в идеологию госудраства. Отсюда президент как лицо идеологии
говорит борьбе с печенегами и уделяет важнейшую роль
суверенности: жесткий паттерн «я»-«они» предполагает сильное
государство «я», способное бороться с «они». Естественно, сегодня
невозможно говорить о глобальной или региональной войне, когда
есть вероятность ядерной войны, в наш век преобладают
гибридные войны и локальные конфликты. Поэтому в игру вступают средства массовой коммуникации, которые симулируют
существовании сильного «я» и злых «они», СМК становится
культиватором
