же знаете моего жениха. Имеет ли смысл жаловаться? Скажут, что я это заслужила, и отчасти это верно. Он не знал о моей репутации. – Бланка вновь попыталась подняться по лестнице: было уже много времени. Она говорила больше для себя, чем для доктора, но была слишком возбуждена, чтобы вовремя остановиться.
Альваро следовал за ней на некотором расстоянии, не сводя глаз с ее хромающей ноги.
– О чем вы, Бланка?
– А вы ничего не знаете? Тогда лучше вам услышать все от меня, пока не рассказали другие, – ответила она, останавливаясь.
«Почему бы и нет?» – подумала Бланка, все еще не придя в себя после пережитого потрясения. – Этот доктор производит впечатление доброго малого, к тому же у себя в гинекологическом кабинете все равно рано или поздно он обо всем узнает».
– Это была ошибка юности. Я флиртовала с молодым человеком, деревенским парнем; это случилось на вечеринке в Сальватьерре во время праздника. Потом он попросил, чтобы мы зашли к нему взять пальто. Ветер дул северный, стало холодно, а я была наивна, вот и отправилась с ним на окраину деревни. Между нами не случилось ничего недозволенного – пока он ходил за пальто, я ждала у крыльца – но кто-то видел, как мы возвращаемся вместе, и рассказал, что мы якобы шли с сеновала. Поползли слухи, узнала моя семья, мой отец, родственники. Никто не поверил, когда я говорила, что это была всего лишь прогулка. По правде сказать, никого не беспокоило, правда это или нет. Им было все равно. Думаю, они мне верили, но им нравилась грязь, которой запачкали мою семью. В наших краях считается, что пойти с парнем на сеновал – самая страшная ошибка, из всех, что способна допустить незамужняя девушка. Отец страшно разозлился и обошелся со мной очень жестоко. Меня наказали, я больше не ходила на вечеринки, даже праздник Белой Богородицы просидела дома. Вокруг начали шутить, издевались, называя меня «Белой Богородицей»: это прозвище имело двойной смысл. У нас чуть что – придумывают кличку. С тех пор мою репутацию омрачало сомнение, девственница я или нет. Когда Хавьер начал за мной ухаживать, он не слышал эту историю, а я ему ничего не сказала. Я полагала, что он обо всем уже знает, что я ему действительно нравлюсь и его не волнуют досужие сплетни, но месяц назад он узнал. Пришел на свидание и сразу же спросил, что это за история с Белой Богородицей… Сказал, что рвать со мной уже поздно, что приглашения на свадьбу разосланы его компаньонам и ничего уже не изменишь, в противном случае его фирму и семью ждет настоящий скандал. Мы уже были помолвлены… Но он разозлился, начались избиения. До тех пор он вел себя со мной очень сдержанно. Никогда не был особенно нежен, но внимателен и предупредителен. Я думала, он не захочет на мне жениться, в глубине души предпочла бы, чтобы так оно и было, хотя, разорви он помолвку, я уже никогда не вышла бы замуж. И все-таки…
– Вы напуганы, – перебил ее Альваро Урбина. Он и так уже знал достаточно.
– Мне страшно. Я все время боюсь, что он придет, на что-нибудь разозлится и снова меня ударит.
– Не выходите за него замуж, – внезапно сказал доктор. И покраснел до ушей;
