да так, что побелели костяшки пальцев: под навесом его жена болтала с местным рыжим врачишкой, стоя рядом с ним чуть ли не вплотную.
10. Тропинка
Ты не найдешь убийцу, пока не поймешь его мотивацию. А мотивация, дорогой #Кракен, всегда дело очень личное.
1 августа, понедельник
В понедельник я проснулся в шесть утра. Ночью мне приснилось столько эгускилоров, что я не сумел их сосчитать. Я решил начать неделю с пробежки в парке Флорида. Среди деревьев думается лучше, они проясняют мысли.
Я выбежал из дома на рассвете. В наушниках звучало фортепиано: Людовико Эйнауди[31]. Я представлял, что в эти часы Витория принадлежит мне одному. Тихое и безопасное место, я слежу за его покоем; зло не проникает на эти дремлющие улицы, убийца не караулит детей и женщин, молодых и стариков. На улицах – лишь пустынные тротуары, ожидающие наступления дня, чтобы жители города ходили по ним без страха. Без напряжения, без неуверенности.
Мой темный наставник продолжал упоминать меня в твитах с пугающей точностью. Иногда только один твит, иногда несколько за день. Адресованные мне послания читали тысячи жадных глаз, ожидающих продвижения расследования. Но оно никуда не продвигалось. Вместо результатов – благие намерения.
Вот почему мне нужно было как следует подумать, и я трусцой направился к старой беседке, восьмиугольному сооружению с белой решеткой, где по воскресеньям под добродушным взглядом огромных статуй четырех готских королей устраивались танцы.
Там я ее и обнаружил: она делала растяжку на железной лестнице беседки.
– Бланка…
– Исмаил…
Я собрался было продолжить мой неторопливый маршрут, но она жестом приказала мне подойти. Я растерянно повиновался.
– Объясни мне кое-что, – спокойно сказала она, отбросив за спину черную косу. – Почему все-таки «Исмаил»?
Продолжая бег на месте, я глубоко вздохнул и ответил:
– Разве не очевидно? Я охочусь на белого монстра. А почему «Бланка»?
– Ну. – Она пожала плечами. – Это вариация Альбы[32].
– Но это не Альба. К чему ложь?
– Захотелось анонимности. Я только что переехала в этот город, и заместителем комиссара Сальватьеррой хочу быть только в стенах своего кабинета.
– Но именно ты представилась чужим именем и спросила, как зовут меня.
– Обычная вежливость. Разве не можем мы быть по утрам Бланкой и Исмаилом?
– Тебе нравится раздвоение личности? – спросил я, почувствовав некоторое раздражение.
– Не придумывай мне психологических характеристик, звучит как какая-то патология.
– Я не уверен, что мне нравится эта игра. Через пару часов мы увидимся снова, и ты снова будешь меня подлавливать, как делаешь это каждый день. Тормозить все мои предложения и начинания. Ты хочешь, чтобы я сидел себе тихонько в кабинете и заполнял отчеты.
– Ты
Людовико Эйнауди – современный итальянский композитор и пианист.
Оба этих имени в испанском обозначают «белая», «светлая».
