действительно решило все, что вас гложило. Вот только пока что есть одна проблема… – она перестала улыбаться и посмотрела на зал как мать на ребенка.
Джессика, к слову, не видела на себе глаз Джессамины уже целую минуту… – У всех нас. Мое предложение еще ничего не решило. Еще…
Она улыбнулась одной стороной губ, намекая, что напряжение в их сердцах она создала специально.
Чтобы последующие слова принять им было еще легче…
Все же она была той самой Джессаминой, которую все знали. Все же она была Главной Хозяйкой, которую так не только называли.
Которую такой, ко всему прочему, и считали…
–А значит, пройдя такой путь, вы уже не имеете права отказаться от того рая, что я предложила вам!
Толпа заверещала, будто бы все это время только и ждала этого момента. Смех, радость.
Слезы радости…
Все сейчас было перед Джессаминой. Все ради чего она и работала это время.
Работала ради них…
Она же работала ради совсем другого…
Пройдясь вдоль края сцены еще несколько раз, поймав цветы, которые кто-то решил принести с собой на этот праздник, и получив окончательно осознание, что она оставляет Парк, театр…
А значит, и всех тех, кто в нем был…
В полной уверенности, что главные его герои, которые не знали, насколько было необходимо их присутствие на этом торжестве, не сбегут в самый последний момент. Своими криками и слезами, дождавшимися этой ночи, они пообещали Джессамине, что они дойдут до самого конца. Что ничего не испугаются.
То, что обещали Главной Хозяйке Парка, нарушать было непринято…
Однако сама Джессамина все равно думала совсем о другом.
Отойдя от края сцены, углубляясь в нее все также идя вперед спиной, она до самого конца продолжала раскидываться “поцелуями” то в одну сторону, то в другую. Необходимости в этом не было, также как не было и в последнем разговоре с ними.
Это было сделано для тех, кто сидел в самой глубине сцены.
Для тех, к кому Джессамина и подошла, наконец отворачиваясь от толпы, которая уже ни за что бы не подумала о правильности этой ночи…
Она хотела, чтобы каждый из тех, что теперь был перед ее глазами, видел, как она старалась ради Их выгоды.
А значит, она старалась ради выгоды своей…
Обернувшись к Ним, она попыталась найти Их лица, которые не были видны в тени самой глубины сцены. Хотя искала она только одно лицо.
То, которое обратилось к ней само…
–Уже собираешься? – спросил он.
Джессамина быстро закивала, теряя в своих действиях последнюю каплю уважения к себе. Там, перед залом, она выглядела как истинная королева.
Здесь, обернувшись лицом теперь к концу сцены, она показала свое истинное лицо. Сейчас она тряслась как маленький ребенок, выпрашивающий что-то очень вкусное.
Вот
