на поляне.
Это были слезы радости и облегчения.
Самого большого за ее последние семнадцать лет…
–Джессамина! – уже хрипло прокричала Санти из гостиной, где она и лежала, все также быстро теряя свою Связь с Даром за тот отказ от предложения, отказываться от которого она не имела права. – Я не могу больше…
Джессамина же лишь улыбнулась еще шире.
Последнее имя на этой странице, оставшееся незачеркнутым, умирало прямо в другой комнате…
Джессамина резко вскочила, когда пошарив по тем же карманам, поняла, что забыла то, чем зачеркивала прежние имена. Она хотела пробежаться по кухне и найти хоть что-то.
Когда в этот самый момент появилась та, что знать о ручках, карандашах и просто чернилах должна была обязательно.
Санти появилась на кухне.
Она приползла по полу, еле вытягивая себя своими слабыми руками хотя бы на пару сантиметров вперед.
И тем не менее, она все равно была уже здесь…
–Что ты… Делаешь, Джесс…
Джессамину резко перекосило, когда она услышала такую форму своего имени.
Джесс ей не нравилось.
Как будто бы ее полное имя украли…
–Санти! – она быстро вошла в образ, в котором она кричала с кухни все это время. – Быстро скажи, где здесь есть хоть что-то, чем можно писать!
–Там… У раковины… Там… Карандаши…
Джессамина быстро перебежала всю кухню и действительно нашла то, что нужно. Вернулась обратно к столу, уже даже не обращая внимания на Санти.
Вычеркнула последнее имя.
И наконец повернулась к той, кто это имя носил…
–Санти, – она начала медленно подходить к ней, валяющейся на холодном, каменном полу, заправляя книжку в тот же карман, из которого она и достала “имена”. – Почему ты отказалась помогать Дару? Скажи еще раз.
Ее уже практически мертвое тело лежало на полу ее же поместья, в котором она и скрывалась от “смерти”, которую боялась все это время.
Смерти не понадобилось заходить внутрь.
Дар, убивший своего “ребенка”, был в ней задолго до этого…
–Я… Я отказалась, когда услышала твое имя… Джесс…
Джессамине снова это не понравилось, но перебивать она не стала.
–Когда вспомнила, что это имя… Принадлежит той, что терпела меня здесь целых семнадцать лет… На горе, где жила и ты…
–Получается, ты не помогла Ему, потому что ты запомнила меня хорошим человеком? – Джессамина наконец прекратила делать вид, что к чему-то готовилась.
–Ну… – она просвистела своими легкими, перестающими работать, будто спрашивала. – Да…
Джессамине же оставалось лишь рассмеяться.
–А что если я не такой хороший человек, Санти?
Лицо умирающей исказилось в самой страшной муке.
В осознании того, что жертва самой
