не далеко, но что взрослому пара шагов, то ребенку дальняя дорога. Вот и мне казалось, что идем мы за тридевять земель.
День был солнечный. Жара поднялась невыносимая. Я то и дело у матери просил остановиться и передохнуть, а она погладит меня по голове и все идти уговаривает. Отцу, говорит, покушать отнесем, а там и передохнем в тени. Вот и шли мы с ней без остановки. Часть пути она меня на руках пронесла. А как пришли, меня совсем разморило. Мать рогожку расстелила и еду на неё выкладывает. Отец из шахты вышел, умывается. Свернулся я калачиком у коленей матери, да и заснул крепко. Только как ни крепко я спал, слышу – шум, гам, крики. Открываю глаза и вижу – отец обедать бросил и в шахту бежит. За ним еще несколько мужиков. Люди, что вокруг стояли, удержать их пытаются, да все бесполезно.
Я еще понять ничего не успел, как вдруг из кустов медведь вываливается. Люди вокруг врассыпную, а он только морду в мою сторону повернул и так глянул на меня, будто в самую душу заглянул. Глаза его я до сих пор помню – большие, красные, словно кровью налитые. Мать меня к себе прижала да прямо к шахте. Видимо там за деревянной стеной шахты укрыться от этого зверя хотела.
Ни кого медведь даже не тронул, а заскочил в шахту прямо за нами. Тут уж он так рыкнул, что, кажется, стены от этого затряслись. Вот тут-то я и закричал, что есть мочи. Мать запнулась и упала.
Не помню, что и как потом было, но нашла меня бабка Пелагея через несколько дней в лесу. Ни кто не знает, как я там оказался. Бабка Пелагея мне и рассказала потом, что как все обедать начали, кто-то услышал, как из шахты треск раздается – будто подпорка трещит. А там ведь еще люди оставались. Отец Маринки обедать бросил и внутрь побежал – посмотреть, что к чему, а мой отец за ним. А в шахте уже не на шутку трещит. Народ остановить их пытается, а они один за другим заскочили внутрь. А уж как медведь из лесу вывалился – моя мать со мною на руках и Маринкина мать в шахту бросились. Спастись хотели.
После того, как медведь в шахту забрался – ни кто туда ни ногой. Родители ни мои, ни Маринкины так и не вернулись. Были охотники поискать их в шахте – да все ни с чем возвращались. Гиблое, говорят, место стало – вроде и не обвалилось ничего, а как зайдут внутрь, так почти сразу оттуда и выскакивают. Одно и говорят – гиблое место. Как будто кто за плечи берет и обратно разворачивает. Шахту ту так потом и забросили. Вход в старую шахту наглухо заколотили, а новую шахту в другом месте открыли – подальше от прежнего, победнее, да все работа.
А медведя того люди и после видели, но близко к нему ни кто не решался подобраться. Бывалые охотники и те его стороной обходили.
Глава 8. Поздний ужин
– Да, брат! Не повезло тебе! Ты бы поаккуратнее знакомых выбирал, что ли, – добродушно и участливо проговорил зверек, внимательно выслушав рассказ Егора.
За время рассказа он странным образом изменился и выглядел теперь больше похожим на довольно крупную рысь, но все с таким же длинным хвостом.
– А кто такая Маринка, про которую ты говорил?
– Маринка, – слегка запнулся
