он взял себя в руки и, к своему удивлению, услышал уже не рык зверя, а глухой, словно рычащий звук грубого голоса, который шел оттуда же – со стороны моста. Егор непроизвольно встряхнул головой, словно отгоняя какое-то наваждение. Рык зверя явно причудился слуху Егора, утомленного всем пережитым.
Голос, услышанный Егором, как уже было сказано, был довольно груб и шел с дальней стороны моста. Егор скорее услышал, чем увидел как кто-то или что-то быстро пронеслось от мельницы в сторону голоса и, практически в ту же секунду, раздался еще один голос – тонкий скрипучий голосок, вызывающий отвращение уже самыми первыми своими нотками. То, что обсуждали между собой эти «собеседники» (люди это или нет – Егор, учитывая все произошедшее с ним, не мог точно сказать) скрывалось за шумом вращающегося мельничного колеса и падающей с него воды. Но, по мере приближения голосов, Егор все же начал различать отдельные слова и фразы.
– Он здесь? – спрашивал обладатель грубого рычащего голоса.
– Да, здесь! – пискляво отвечал ему второй. – Недавно прибыл. Буквально пред Вами.
Голосок еще что-то пропищал, но так тихо, что Егор не сумел разобрать.
– Как он? – снова по-хозяйски спрашивал первый.
– Спит, – учтиво пищал в ответ второй.
Егор пытался разглядеть в окно беседующих, но мрак уже опустившейся ночи почти скрыл их из виду, позволив разглядеть лишь силуэты говоривших, двигающиеся в сторону мельницы.
Первый, грубый и неприятный голос, как показалось Егору, мог принадлежать коренастому субъекту, по-хозяйски шагавшему через мост твердой уверенной походкой.
Второй, писклявый голос, как следовало догадаться, принадлежал семенящему следом существу, которое всеми своими повадками напоминало скорее собаку, бегущую вслед за хозяином и в порыве обожания усердно размахивающую своим хвостом. Вот только бежала эта «собака» на двух ногах и хвоста у неё не было. Или был? Егор внимательно вгляделся, пытаясь с сумерках подробнее разглядеть собеседников. Действительно, за спиной «собаки» болталось что-то, подобное хвосту, но это, вероятно, был не хвост, а фалды сюртука, в который, судя по всему, был одет этот писклявый субъект.
Между тем собеседники подошли к мельнице и отворив дверь, еще раз жалобно скрипнувшую, вошли в помещения нижнего этажа. Егор замер, боясь быть обнаруженным. Ему по какому-то безотчетному чувству совсем не хотелось знакомиться ни с коренастым субъектом, ни с его писклявым подручным.
– Хозяин, – уже довольно отчетливо произнес «Хвостатый», как прозвал его про себя Егор, – а что делать-то с ним?
– Не твое собачье дело! – грубо ответил тот, кого назвали Хозяином, и, чуть помедлив с ответом, добавил: – Пусть пока отдыхает. Намаялся он крепко!
В голосе послышались нотки смеха. Словно в ответ на это Хвостатый пискляво и противно хихикнул, но тут же угодливо произнес:
