Работа ладится, я быстро учусь. В совхозе можно покупать продукты, сметану, молоко.
Если бы не родители мужа, которые продолжают унижать меня, жизнь была бы хорошей.
Но месяцев через пять, меня вызвал к себе руководитель и, спросив, не беременная ли я, получив положительный ответ, велел писать заявление на увольнение. Я заплакала и написала. Домой я пришла несчастнее несчастной.
Я осуществляю еще несколько попыток устройства на работу, и как только живот мой привлекает внимание, мне предлагают уволиться.
Ну, почему всё так несправедливо? Я так хочу работать, встать крепко на ноги, быть ни от кого независимой. Но беды, как назло, наваливаются на меня одна за другой, доводят меня до невыносимого состояния.
Я чувствую себя тоненьким прутиком, который пытается пустить корни в сухую безжизненную почву, но какая–то невидимая сила, не дает мне это сделать; ветер клонит к земле так низко, что порой света белого не вижу.
Пусть сегодня я вытерплю упрёки свекрови о никчемности моей жизни. Для себя я знаю, что я не никчемная, просто так складываются обстоятельства.
Только при терпении наступит та точка, которая поменяет ход событий и изменит мою жизнь. Я не сдамся никаким трудностям! Всё плохое пройдет, нужно только немного подождать.
Защитить, и научить меня некому. Родители далеко. Дома меня продолжают упрекать едой и называть «Чумичкой Гаринской».
Однажды, когда я утром вымыла пол, и он еще не успел просохнуть пришёл Лёнька, (младший брат мужа, ему еще нет 18 лет).
Он специально зашёл в дом в грязных сапогах, стал топать ими, чтобы ошмётки грязи отваливались на пол.
– Лёнь, ты чего, я же только помыла…
Он не дал мне договорить, схватив за волосы, стянул с табуретки на пол, стал пинать. А, я же беременная.
Васька пришел с работы, с ночной смены и повёл меня в милицию, писать на Лёньку заявление. В дежурной части меня отговорили подавать жалобу. Я с ними согласилась, как– никак – брат мужа. Пошли мы в горячке, да и то только, чтоб Ваську успокоить.
Другой раз, утром, ещё не успев натопить печь, замёрзнув, я надела свитер мужа, чтобы согреться.
Тут же пришедший свёкор нападает на меня и вытряхивает из этого свитера, т.к. я не заработала ещё и своей нитки.
Терпение моё лопнуло.
Я вцепилась когтями в лицо свёкра, с силой толкнула так, что он свалился со своей одной ноги, и крепко ударился головой. Его лицо превратилось в разодранную кошками подушку.
На следующий день свекровь рассказала, что на Николая напали вечером подростки, избили, и лицо разодрали.
Я поняла, что свёкор не смог сказать, что это я превратила его лицо в полосатый флаг.
С этой минуты Васькин отец обходит меня стороной, не трогает и помалкивает.
Постепенно мой авторитет в семье укрепляется.
Из-за моей беременности дом у свекрови не отобрали и нас не выселили.
Свекровь рада, что можно
