видала.
– Роул, – выговорил он наконец, всего два слога с едва заметным ударением на первом. – Роул, сестра!.. Кто это сделал с тобой?..
«И каким образом?» – едва не добавила я, но несомненное горе Сумасброда заставило прикусить язык.
И он подошел к ней – немыслимо мертвой богине – и потянулся, чтобы коснуться ее. Его пальцы прижались к ее телу и словно растаяли.
– Не понимаю, – повторил он еле слышно. – Бессмыслица какая-то…
Его тревога и горе не подлежали сомнению. Обычно Сумасброд порывался говорить и действовать в соответствии со своей внешностью, то есть как подобало грубому и неотесанному смертному. И доселе я видела его мягкость и доброту, лишь когда мы бывали наедине.
– Что могло убить богорожденную? – спросила я, на сей раз уже не заикаясь.
– Да ничто… В смысле, другой богорожденный, но ты даже не представляешь, сколько на это ушло бы магической энергии. Мы все это почувствовали бы и сразу примчались бы узнать, что происходит. Но у Роул не было врагов. Кто вообще мог желать ей зла? Вот разве что…
Он нахмурился. Стоило ему отвлечься, и его видимый образ тотчас нарушился, расплывшись текучим облачком сияющей зелени, напоминавшей мне о запахе свежих листьев Древа.
– Да нет, – продолжал он, – не вижу, с чего тому или другому… В самом деле бессмыслица!
Я подошла к нему и положила руку на зеленое светящееся плечо. Мгновение спустя он коснулся моей руки, молча поблагодарив за сочувствие, но я-то знала, что не доставила ему ничего похожего на утешение.
– Мне правда жаль, Сброд. Очень жаль.
Он медленно кивнул. Самообладание возвращалось к нему, а с ним и человеческий облик.
– Мне пора, – сказал он. – Наши родители… Нужно им сообщить, хотя, может, они уже знают.
Он выпрямился, вздохнул и покачал головой.
– Может, тебе что-нибудь нужно?
Он не спешил с ответом, что не могло меня не порадовать. Есть кое-что, чем всякая девушка дорожит в возлюбленном, пускай даже и бывшем. Когда мой бывший провел пальцем по моей щеке, кожу слегка закололо.
– Нет, – сказал он. – Но все равно спасибо.
Пока мы разговаривали, я не обращала внимания, но теперь заметила: у входа в переулок начала собираться толпа. Кто-то увидел нас и тело на мостовой, и, как водится в больших городах, к одному зеваке тотчас присоединились другие. Когда Сумасброд поднял на руки тело, смертные заахали, потом кто-то вскрикнул от ужаса, узнав его ношу. Роул, оказывается, была известна. Не исключено даже, что у нее, как у некоторых младших богов, уже начало формироваться общество верных. Значит, к вечеру об убийстве в переулке будет судачить весь город.
Сумасброд кивнул мне и исчез. Две тени, присутствовавшие в переулке, придвинулись ближе, задержавшись у места, где только что лежала Роул. Я не повернулась в ту сторону. Я всегда видела богорожденных, если только они не прилагали изрядных усилий к скрытности, но знала,
