раз мыли ноги?
– На прошлой неделе! – возмущенно ответствовала королева.
Выговаривать ей было уже поздно, и потому леди Лукреция промолчала. У стены рядом с кроватью стояла колыбель с подвешенными над ней серебряными колокольчиками, потускневшими от времени. Лукреция сняла чепец и опустилась на колени, наклонила голову и закрыла глаза. Пусть ее величество не забудет, что делать дальше, попросила она Бога. Потом прислушалась к тихому дыханию королевы. Они столько раз репетировали эту часть!
Мягкая ладонь легла ей на голову, благотворное прикосновение. Лукреция почувствовала, как мучительное томление у нее внутри ослабевает.
Это не ее аппетит. Это незаконный жилец, самовольно вселившийся в нее. Злая язва. Королева начала гладить ее по волосам, и Лукреция почувствовала, как резь в желудке стихает. Пальцы ласково скользили по замысловатым кренделям прически, распуская толстые темные косы. Лукреция стояла на коленях между кроватью и колыбелью, крепко зажмурив глаза, набухающие слезами. А ладонь все гладила, гладила…
Но вдруг ее величество придушенно хихикнула.
– Прости, Люси… – пробормотала она, давясь смехом.
Лукреция Фримантл открыла глаза. На полу валялись длинные шерстяные чулки, надеть которые она уговорила «ее величество» утром. Тогда ноги у нее не так сильно пахли. Верно, все дело в обуви. В грубых кожаных башмаках, что они носили по распоряжению несносной Гардинер. При мысли о домоправительнице Лукреция схватила ближайший башмак и запустила им в стулья. Камер-фрейлины королевы попадали на пол, болтая тряпичными конечностями и тараща глаза-бусины. Из бедной Курослепы вылез клок набивки. Девочка на кровати так и прыснула со смеху.
– Ничего смешного! – рассердилась Лукреция. – Вечно ты все портишь, Джемма! И ноги у тебя воняют!
Девочка – тоже темноволосая, но круглее лицом – приподнялась на локтях, продолжая хихикать. Отсмеявшись, она спросила:
– Почему мы все время играем в эту игру, Люси?
– Мне нравится, – коротко ответила Лукреция.
Она положила ладонь на край колыбели и качнула ее. Маленькие колокольчики тонко звякнули.
– А вот я ненавижу эту комнату, – пожаловалась Джемма, ударяя кулаком по покрывалу и выбивая из него облачко пыли. – Немудрено, что она стояла запертая.
Лукреция провела взглядом по черным портьерам, серебряному распятью над камином, маленькой книжице, оставленной на каминной полке. Ключи она нашла в столе мистера Паунси, в самой глубине ящика. Прокравшись по лестнице и отворив дверь в первый раз, девочка сначала внимательно рассмотрела пятно, которое выползало из-под кровати, словно темный язык, лижущий пол. Потом бросилась ничком на кровать и уткнулась лицом в подушку, глубоко вдыхая в надежде уловить какой-нибудь остаточный аромат.
Пыль. Затхлые перья.
– Почему здесь темнотища такая? – капризно спросила Джемма. – Почему сюда никто никогда
