в какой непристойной фразе могут содержаться сразу все эти слова?
– О, не волнуйтесь, господин декан, никаких непристойностей там не было. Просто благословение – Бога, Америки и секса во всех его проявлениях. Спереди, сзади, слева, справа и во всех направлениях, если вы понимаете, что я имею в виду. Видите ли, мы, американцы, обожаем благословлять, такой уж мы народ. Культура такая. Всякий раз, как мы довольны, мы благословляем.
Он снова воздел очи горе.
– Правда ли, что затем вы самовольно торговали университетским журналом у выхода из аудитории?
– Совершенно верно, господин декан. Но к этому меня вынудили чрезвычайные обстоятельства, я вам с удовольствием все объясню. Видите ли, я много работаю, пишу рассказы для журнала, но редакция печатает их на худших страницах. Так что мне нужна была небольшая реклама, иначе меня никто не читает. Зачем писать, если никто тебя не читает?
– Это рассказ порнографического характера?
– Нет, господин декан.
– Я бы хотел взглянуть.
– Пожалуйста. Пять долларов номер.
Пергол взорвался:
– Мистер Гольдман! Вы, кажется, не понимаете всей серьезности положения! Ваши слова оскорбили всех! Мне поступили жалобы от студентов! Ситуация крайне неприятная – для вас, для меня, для всех. Вы якобы заявили (он взглянул на лежавший перед ним листок): “Я люблю минеты… Я примерный гетеросексуал и примерный американец. Благослови Бог нашего президента, секс и Америку”. Это что за клоунада, черт побери?
– Это всего лишь правда, господин декан: я примерный гетеросексуал и примерный американец.
– Я не желаю ничего знать! Ваша сексуальная ориентация никого не интересует, мистер Гольдман! А мерзости, которые вы творите у себя между ног, ваших товарищей нисколько не касаются!
– Но я всего лишь отвечал на вопросы профессора Квеберта.
От этой фразы Пергол потерял дар речи.
– Что… Что вы такое говорите? Вопросы профессора Квеберта?
– Да, он спросил, кто любит давать сосать, а поскольку я поднял руку, потому что, по-моему, невежливо не отвечать, когда тебе задают вопрос, он спросил, предпочитаю ли я давать сосать мальчикам или девочкам. Вот и все.
– Профессор Квеберт спросил, предпочитаете ли вы давать…
– Именно так. Понимаете, господин декан, во всем виноват президент Клинтон. Все хотят делать то же, что делает президент.
Пергол встал и, порывшись среди подвесных папок, достал какое-то дело. Потом сел обратно за стол и посмотрел мне прямо в глаза.
– Кто вы такой, мистер Гольдман? Расскажите немного о себе. Интересно знать, откуда вы взялись.
Я рассказал, что родился в Монтклере, штат Нью-Джерси; мать – продавщица в универмаге, отец – инженер. Средний класс, хорошая американская семья. Единственный сын. Безоблачное детство и отрочество, несмотря на уровень интеллекта выше среднего. Фелтоновская школа. Великолепный. Болельщик “Джайентс”. Брекеты в четырнадцать лет. Каникулы у тетки в
