назад. – Ольга неопределенно повела рукой, мол, а какой толк к ним частить.
– Тоже мне, – возмутилась Нина Григорьевна. – Раз в неделю надо, как минимум. Что тут за поликлиника?
– Хорошая поликлиника, – начала Ольга.
– Да уж, хорошая, – Нина Григорьевна вскочила с места. – Рожать в пригороде собралась?! Ты вообще, где прописана?
Ольга пожала плечами. Это был хороший вопрос.
– Хочешь, чтобы в роддом для инфекционных завезли? Ростик?! А ты гуда смотришь?! Что за инфантилизм, а?! В общем так, – ее тон стал безапелляционным, – Рожать будешь в Октябрьской больнице. Я уже договорилась. И без разговоров! – напряглась она, заметив, что Ростик открыл рот. – Завтра же съездим к гинекологу. Пускай посмотрит.
– Утром пришлю за вами машину. – Продолжала Нина, игнорируя порывающегося вставить пять копеек сына. – Перебираетесь ко мне. У тебя, Ростислав, есть дом, значит, у Ольги тоже.
Оля и Ростик переглянулись. Они не строили радужных иллюзий. Жизнь под крылом деспотичной свекрови напоминала известный политический анекдот советской поры про различия между экскурсией и ПМЖ, касающиеся не только социалистического лагеря. Но, Нина не желала слышать возражений, и они позволили себя уговорить. В конце концов, в жизни молодой четы наступил такой момент, когда любая поддержка не лишняя. В первых числах апреля 1986 года Ольга и Ростик перебрались в центр. Двадцать пятого числа Ольга оформила декретный отпуск, а в ночь на двадцать шестое разразилась Чернобыльская катастрофа.
Поздно ночью случилось ЧП.
Как потом мы узнали из прессы,
Персонал сплоховал и т. п.
И сразило рентгеном Полесье.
Не растут на могилах цветы,
У героев, но это не важно,
Окропит их потоком туфты,
Иногда телевизор продажный…[24]
Впрочем, ни в ту роковую ночь, ни на следующий день народ ничего не услыхал об аварии. Вскормленные КПСС и КГБ масс-медиа молчали, как рыбы. Только-только зародившаяся стараниями Горбачева Гласность захлопнула рот по его же приказу. Другого не стоило ждать. Коммунистический режим держался исключительно на промытых мозгах и абсолютном отсутствии совести, если говорить об общечеловеческом ее понимании. Не совсем ясно, каким смыслом наделял Гласность Михаил Сергеевич, но есть все основания полагать, что случись миру сложиться по сценарию Джорджа Оруэлла, исчезни навеки Западный мир, как бредилось некогда Ленину со Сталиным, и мы бы до сих пор жили в неведении. Удавалось же коммунистам замалчивать не менее масштабные преступления, будь то испытания ядерного оружия на солдатах или исчезновение Аральского моря. Любое злодейство сходило с рук, пока не выплывало на поверхность. Сошло бы и это. Не даром коммунистический лидер Украины Щербицкий с помпой провел очередной первомайский карнавал под мелким радиоактивным дождем. Мог бы, казалось, и плюнуть, хлопнуть дверью, да уйти на пенсию, благо, Горбачев бы его не расстрелял.
Стихи Ярослава Зуева
