моя мечта так и не сбылась. После ухода из родительского дома я никогда не жила одна, чему, кстати, очень рада.
Процесс писательства для меня было сродни приему у психотерапевта, ну или психолога. Мне кажется, это так, хотя, я никогда не была ни у одного из этих специалистов. Дневники мне помогали. Когда мне не хотелось общаться ни с кем из домашних или им со мной, когда раздражали новости по телевизору и хотелось поделиться с другом, который всегда рядом – бумага и ручка выручали.
Тогда не было мобильных телефонов, и городского у меня в доме не было, чтобы поболтать со своими подругами. Ох, до чего ж в этих записях было много боли и слез, жалоб и претензий, страхов и разочарований. Долгие годы и длинные записи, иногда в стихах, иногда в прозе.
Какое-то время все мои дневники хранились в красивой коробке, обклеенной сиреневым шелком в дальнем ящике дедушкиного комода. Несколько раз я открывала и читала их выборочно. Однажды не захотела даже читать, они просто полетели в печку. В тот момент воспоминания уже казались смешными, а страхи необоснованными.
Примерно в двадцать пять лет я забросила идею с размножением негатива с помощью бумаги. Все произошло не в один момент, а после многих лет внутренних трансформаций.
Негатив в моей жизни присутствует дозировано. Это теперь мое личное убеждение, к которому в придачу идет «мы не должны создавать или раздувать негатив, который у нас есть». Чуть позже я поняла, что не раздувать – хорошо, а если держать фокус на том, что хотим, а не на том, чего нет, будет еще лучше.
Основная задача этой книги в этом и заключается – показать мой опыт, мой путь и результаты перехода от негатива и к позитивным установкам. От псевдонима, придуманного папой для меня – Екатерина Журба, до создания рабочего хештега #счастьевкаждомдне. Журба, в переводе с моего родного языка – грусть, а вовсе не моя девичья фамилия. Можно представить, какие это были стихотворения.
Вот один из стихов того времени, по окраске они были похожими:
На улице мерзнет собака,
чей-то замурзанный пес.
И глядя на грустных прохожих,
она поджимает хвост.
С кем-то она дружила,
с кем-то она дралась,
кому-то она доверилась,
а тот – швырнул ее в грязь…
В моем детстве было полно слез и боли, оно кишело страхами и желанием стать малышкой, чтобы совсем ничего не понимать. Больше всего я не любила выходные и праздники, потому что все в эти дни были дома, а значит – будет скандал. В девяти случаях из десяти было именно так, чаще всего просто с претензиями, иногда с криками, а иногда – со слезами и угрозами. Помню холодную летнюю кухню, зимний вечер и маму, ревущую там несколько часов подряд.
Когда мне было шестнадцать, я жила с папой. Многие удивляются и побаиваются спрашивать
