что нам делать, по мнению Фица?
– Фиц считает, что нужно проявить сдержанность – пока, во всяком случае. Он опасается, что причинит Хелене больше зла, чем добра, если поговорит с Мартином. А что, если это не он? Не хотелось бы, чтобы пошли разговоры, будто Хелена расхаживала по дому в неурочное время.
Репутация леди хрупка, как крылья стрекозы.
– Слава Богу, что у Фица уравновешенный характер.
– Да, он просто незаменим во время кризиса, – согласилась Милли, сунув письмо в карман. – По-твоему, нам удастся отвлечь Хелену, если представить ей герцога?
– Не уверена, но надо попытаться.
– Будем надеяться, что герцог не увлечется не той сестрой, – с лукавой улыбкой заметила Милли.
– Ерунда, – отозвалась Венеция. – Я приближаюсь к среднему возрасту и наверняка старше него.
– Уверена, герцог будет более чем рад пренебречь незначительной разницей в возрасте.
– У меня было достаточно мужей, чтобы теперь оставаться в счастливом незамужнем состоянии…
Из коридора донеслись шаги. Хелена.
– Конечно, я не выйду замуж за кого попало, – продолжила Венеция, повысив голос. – Но, если герцог преподнесет мне ископаемого монстра, кто знает, как я вознагражу его.
Хелена прислушалась. Венеция принимала ванну. Милли пошла переодеваться. Можно не опасаться, что ее застанут врасплох.
Отодвинув шторы, она открыла окно гостиной. Мальчик, которого она наняла, чтобы он относил ее письма к Эндрю прямо на почту, ждал снаружи. Он протянул руку. Вложив в его ладонь письмо и две блестящие медные монетки, она быстро закрыла окно.
Теперь можно просмотреть письма, которые пришли сегодня. Она поискала конверты, на которых значилось «Фицхью и К°». Прежде чем уехать из Англии, Хелена снабдила Эндрю пачкой таких конвертов с указанием напечатать на них ее американский адрес, когда он его получит. В довершение ему следовало нарисовать на марке маленькую звездочку, чтобы она знала, что письмо от него, а не от ее секретаря.
Правда, на этом письме он изобразил не звездочку, а крохотное сердечко под портретом королевы. Хелена растроганно покачала головой. Ах, милый Эндрю.
«Любовь моя!
Какая радость! Какое блаженство! Когда я заехал этим утром на почту, там оказалось не одно, не два, а целых три письма от тебя. Удовольствие, полученное мною, еще сильнее из-за разочарований двух последних дней, когда мои поездки в Лондон на почту оканчивались безрезультатно.
Что касается твоего вопроса, то работа над третьим томом истории восточной Англии продвигается медленно. Короля Этельберта вот-вот убьют, и Оффа из Мерсии скоро покорит королевство. По какой-то причине этот период истории вызывает у меня тягостное чувство, но, надеюсь, дело пойдет быстрее, когда я доберусь до восстания, которое случится через тридцать лет и восстановит независимость королевства восточных англов.
Хотелось бы написать больше, но вынужден спешить. Нужно заехать к маме в Лоутон-Приори,
