более, что ректор Троянский выделил дополнительный грант с таким замысловатым обоснованием, что никто не понял, за что или для чего.
Часть 5. Экзестер. Искушение
Проплутав пару дней среди многочисленных частных аэропортов юго-западной Англии, Захар Алексеевич Крымский, заслуженный археолог, профессор, доцент кафедры Санкт-Петербургского университета, ректор Института археологии, автор целого ряда книг и монографий, прибыл, наконец, по нужному адресу. В обществе доктора Елизаветы Петровны Изотовой, супруги и ассистента. Это был частный аэродром Святого Луки в Корнуолле, где их и встретил сотрудник университетской администрации Пьер де Валлон. Он передал кому-то туго набитые сумки, а самих усадил в пузатый чёрный автомобиль. Они сразу направились в исследовательский центр при кампусе Тремо, что находился буквально в километре от взлётного полосы.
В середине длинного коридора прибывшие чуть задержали взгляд на табличке CANTEEN, что не осталось незамеченным. Пьер по-мальчишески хлопнул себя по лбу и со словами «ах, да, конечно», открыл дверь и, глянув на часы, спросил, когда ему следует вернуться. Столовая оказалась самой обычной в понимании служителей российской науки. За яичницу расплатились наличными в древней кассе.
Несколько сотрудников лаборатории, довольно возрастных безбородых мужчин и наголо остриженных женщин, приветливо пожали руки, представились, предложили кофе. Присесть, однако, не пришлось – всё пространство огромного полукруглого зала было уставлено грифельными досками, подставками с небрежно набросанными схемами и спиралями на ватмане. Предполагалось, что заказчики будут расхаживать вдоль разрисованных стен и задавать свои вопросы, по старинке тыча маркерами в рисунки, чтобы весь процесс оказался наглядней, ощутимей. Такой подход понравился профессору – кроме того, несмотря на очевидную усталость, он был рад, что не дали повод сменить легкий полуспортивный наряд путешественника на традиционный костюм с галстуком.
Извиняться за плохой английский Захару Алексеевичу давно надоело, поэтому начал он с главного, даже не поинтересовавшись, отчего питерскую кафедру до последнего держали в неведении о ходе исследований.
– Итак, коллеги, я догадался, что представленный материал оказался информативным и работопригодным, если я могу так выразиться. Скажите, наконец, что это было? Вино? Оливковое масло? Человек?
– Полубог, – без тени улыбки ответил высокий старик с выкрашенным ёжиком на голове. – Полубогиня, если угодно. Совсем точно: кровь полубогини.
Все присутствующие молчали и с интересом наблюдали, какой будет эффект. Захар Алексеевич закашлялся, подавляя ожидаемое волнение, но скоро взял себя в руки – ведь были некие предположения, а сам он вообще брал выше… так чего ж теперь…
– Нельзя ли пояснить, коллега? Профессор Мэттью, если я правильно помню?
– Совершенно верно, профессор
