хозяин? Не бойся, я не обижу тебя.
– Нет, я сын его.
– Сын мытаря Фалева? Ух ты.
– Я не виноват. Я только помогал отцу. Ведь в Законе сказано: сын, да поможет отцу во всем. Правда?
– Ты знаешь Закон?
– Да, господин. Я учился у равви Иехонии.
– Не зови меня – господин. Я малый у господа.
Закхей кивнул все еще испуганно и настороженно.
– Это хорошо, что ты изучаешь Закон. Тогда ты должен быть честный, богобоязненный и полный любви к людям, как этот сосуд. Ты никогда не станешь таким, как твой отец.
– Но…мой отец тоже знает Закон. Он и сейчас ходит к садоку Авиуду. Мой отец хороший. Он всех любит и никому не хочет зла.
– Он мытарь, а это уже зло. Он обирает вдов и сирот до последней нитки и забирает у них вдесятеро больше положенного.
– Отец все, чем владеет, получил в наследство и приумножил трудом своим.
– Если бы было так, по улицам бы не ходили нищие, которых он ограбил. Не будем спорить, сын своего отца. Ты тоже будешь, как твой отец и тоже станешь мытарем. Верь мне, я верно говорю, потому что в Законе говорится: иди тропой, которой отцы идут. Но придет день, когда ты раскаешься и сам вернешь то, что получил неправедным путем. Перестань трястись, отряхнись и приведи себя в порядок. Когда придет удобное время, я выведу тебя из города. А сейчас помоги мне собрать субботние корзины, и я отнесу их наверх, потому что меня послали именно за ними.
Закхей, уже осмелев, неожиданно усмехнулся.
– Прости, что я скажу тебе, господин.
– Говори.
– Ты ведь тоже знаешь Закон и чтишь его.
– Истинно.
– Но ты тоже берешь то, что тебе не принадлежит. Ты тоже подобен моему отцу и не вправе судить его.
Иисус покраснел и резко ответил.
– Отряхнись от муки и соломы. Твои слова написаны на лице твоем.
Смутившись, Закхей стал торопливо и шумно отряхиваться, а Иисус быстро пошел к лестнице, ведущей наверх.
Только после второй стражи восставшие стали успокаиваться. Но прошло еще немало времени, когда Иисус осмелился спуститься в подвал.
Закхей спал в углу на соломе, свернувшись в калачик. Он не только почистился сам, он еще убрал все следы недавнего разрушения, все поломанное и ненужное сложил в одну кучу, туда же сметя рассыпанные и раздавленные продукты.
– Эй, эй, сын подати, – насмешливо позвал Иисус, осторожно трогая спящего за плечо.
Закхей, еще не проснувшись, рывком сел и так и остался, растерянно моргая и усердно протирая лицо ладонями. Глаза его беззащитно и сонно щурились на свет факела, с которым пришел Иисус.
– О, Хабер, ты пришел! – воскликнул он, придя в себя.– Я думал, что умру здесь, и труп мой осквернит все съестное.
– Ты фарисей? – Иисус, зная, что времени у него еще много, вставил факел в кольцо
