по делу. Да и то пока с оглядкой.
Через минуту, держа в руках мятую кепку, в кабинет Бондаря несмело протискивается Петро Савчук и в нерешительности останавливается у двери.
Роста Савчук чуть выше среднего, тощий и сутулый. Его латаная-перелатаная свитка подпоясана веревкой. На длинных худых ногах болтаются короткие полотняные портки. Новые на Савчуке лишь постолы. Да и те обуты на босую ногу.
Заметив, что ни за поясом, ни в руках незнакомца нет топора, Бондарь едва заметно усмехается: «Топор-то Николка все-таки отнял!»
Не зная причины усмешки хозяина кабинета, Савчук смущается еще больше. Он смотрит на чистый, только вчера выскобленный женой Бондаря Клавдией Ивановной пол, затем на свои запыленные постолы и тоже усмехается, но как-то жалко и извиняюще.
Кабинет Бондаря – небольшая квадратная комната, уютная и чистенькая. Правда, такой она, уютной и чистой, стала не так давно, после того, как в Сосницу приехала Клавдия Ивановна.
Это она побелила кабинет мужа, как, впрочем, и другие кабинеты, выдраила полы и навела повсюду порядок. А после этого организовала еще и субботник, на котором вместе с сотрудниками уездмила и их женами за один день привела двор вокруг дома, где разместилась Сосницкая милиция, в такой вид, что он стал просто неузнаваем: вместо мусора и бурьянов появились клумбы с цветами, кусты сирени да молодые деревца.
– Проходите, пожалуйста, и садитесь, – как можно приветливей говорит Бондарь и встает из-за стола. – Здравствуйте!
– Добрый вам день! – прижав кепку к груди, кланяется Савчук. – А может, я лучше того… постою?
– Вы все-таки присядьте, – мягко, но настойчиво произносит Бондарь. – Какой может быть разговор стоя?
Не привыкшего к такому обхождению Савчука поведение хозяина кабинета явно озадачивает. Может, и вправду, как говорят большевистские агитаторы, пришла наконец настоящая народная власть, которая будет считаться и с бедняком?
– Вы что-то хотите сказать мне? – подождав, пока сядет Савчук, обращается к нему Бондарь. – Я слушаю вас.
– Да, хочу… Я вот по какому делу… пан начальник, – сбивчиво начинает Савчук.
– Вы не волнуйтесь. Можете говорить свободно – наш разговор останется между нами, – приходит ему на помощь Бондарь. – И еще вот что. Никакой я не «пан начальник». Нет и не может быть при советской власти панов! Панов мы прогнали. Можете называть меня «товарищ начальник». А еще лучше – Александром Афанасьевичем. И для начала расскажите-ка мне в двух словах о себе. Вас-то как зовут?
– Так из Выселок я, Александр Афанасьевич… – по-видимому не совсем понимая, зачем это нужно начальнику милиции, неуверенно отвечает Савчук. – Фамилия моя Савчук. А зовут Петром… ну-у… Григорьевичем. Из бедняков я. А живу в Выселках…
– Семья большая?
– Семья как семья, – почесав затылок, уже более уверенно отвечает Савчук. – Я вот, жена да пятеро ребятишек.
