Он смотрит на меня с такой нежностью, что сердце замирает. – Ложись спать.
Спать?
Кайя присаживается на край кровати.
– Ты очень красивая. Я забыл, насколько ты красивая…
Поэтому спать?!
…ты злишься?
Конечно, я злюсь! Я женщина, и у меня свадьба. И муж, которого я черт знает сколько времени не видела. Рыжий, родной и вообще… раненое самолюбие требует сатисфакции.
Я скучала по нему.
По нам.
…сердце мое, пожалуйста. Я не настолько хорошо себя контролирую, чтобы рисковать.
Чем или кем?
…последний раз, когда я был в постели с женщиной, я в деталях представлял, как ее убиваю. Мне пришлось принимать некоторые… химические препараты.
Вместо души – пепелище. Черно-серое, застывшее. Как он выжил? Не знаю. И выжил ли?
…они растормаживали физиологические процессы и разум должны были бы блокировать, но я все видел и понимал, что делаю.
Выворачивал себя наизнанку и тогда, и потом, вспоминая раз за разом.
Измена? Ревность?
О нет, Кайя себя резал заживо. И эта память – не репейник, я не могу ее выбрать.
…приходилось повышать дозу, но все равно я только и мог, что представлять, как ее убиваю.
…и ты боишься, что убьешь меня?
…да. Слишком много войны. Я нестабилен.
Боится он не только этого.
– Отдыхай, я посижу…
Ну да, в кресле у огня, сражаясь с призраками и кошмарами. Так я его и оставлю наедине с собой.
– Ложись в постель. Я сама погашу свечи.
К счастью, Кайя не возражает. Я помогаю раздеться, говорю о чем-то неважном, глупом, кажется, об омеле и остролисте, песке, который попал в туфли. О том, что собаке нужен ошейник, а Йену – игрушки, те, что есть, красивы, но они чужие. Это же имеет значение, верно?
Кайя молчит. Он забирается под одеяло, и ощущение такое, что готов накрыться с головой. От кого прячется, от меня или себя? Свечи гаснут одна за одной, и пламя в камине приседает, расползаясь по углям. Ковер скрадывает мои шаги, а медвежья шкура пробуждает память.
Рыбы вот нет.
…Кайя, что мне сделать, чтобы тебе стало легче?
…просто будь рядом.
Я уже рядом, настолько, насколько возможно. Устраиваюсь на его плече, кладу ладонь на грудь. Пусть кошмар уйдет, хотя бы на сегодня.
Мое пожелание сбывается: темнота отступает. И не только на эту ночь.
А спустя неделю нас с Йеном пытаются убить.
…как мы оказались у той стены?
Из-за Друга. Безалаберный черный щенок, который лаял на всех, но на своих чуть иначе. Он спал с Йеном в одной кровати и, если бы позволили, ел бы из одной тарелки. Вертелся под ногами, словно нарочно подставляя лапы и чересчур длинный хвост, чтобы завизжать трагически, рухнуть на спину и лежать, пока
