что ты, Вадя, ограниченный какой-нибудь. Все мы где-то амёбы примитивные.
Мишутка очень в сущности своей деликатный человек. Он таким уродился и в том его величайшее достоинство. Вот и мне он ни словечком не напоминает о моём, положим, слесарном начальном образовании.
Белый Ус, к примеру, совершенно другой человеколюб. На тот же мой крик души: «Почему?», он блаженно зажмурил один глаз. Другой нагло увёл вверх и вправо, будто выполнял противозенитный манёвр самолётный. Уверен я. Если Белоусик был бы лётчиком, то вылетая на задание бомбить мост, по первоначалу плевал бы на это. Зажмурив левый глаз, тихо подкрадывался бы к зениткам, и сбрасывал бы на них всё что взрывается, горит, лопается, растекается.
И так мне молвил Белоусик:
– Не пытайся умничать, Вадя. Твоих любимых героев я знаю. Они мне уже осто…ли. А мой любимый герой тебе бы сказал: «Не важно, какие дороги мы выбираем. Важно, что заложено внутри нас»[8]. Не хотел служить военным эскулапом – вот теперь иди и выпрямляй погнутые стволы зенитные.
А ведь прав, паразит! Да что же получается? Так всю жизнь и слесарить мне? (Пусть не обижаются на меня Кулибины и другие, блох подковывающие). Ладно. Поглядим ещё, ребята. Я буду вспоминать, а Вы, если сподобитесь, читать и плеваться.
Продолжим.
Спрашиваю о том же Борьку Попова. Вечно задумчивого, загадочно улыбающегося, чистопородного поручика лейб-гвардии. Ни в коем случае не путать с поручиком Ржевским:
– Слушай, Поповщина, почему мы в ствольной зенитной артиллерии оказались?
Борю никакими вопросами ни врасплох застать нельзя, ни «достать» невозможно – он выше всего этого. Да и смотреть старается – или мечтательно в небо, или – философски, под ноги, в землю.
– Да. Очень ты затрагиваешь проникновенно проблему. Мне, конечно, ближе Эдельвейсы и горноегерьское снаряжение. Хотя на всю армейскую субординацию я с удовольствием бы положил …. С прибором.
И Гарбузёнка, несостоявшегося комсомольского вожака, спросил я. Ответил мне Гришка:
– Прав ты, старичок, прав. Видишь, что-то простудился я как бы. Ломота в членах присутствует. Это не аборт делать подпольный. Серьёзней будет. Мне бы сейчас даже не стакан. А компресс на всё тело. Из противоположного пола собранный…
Мишенька, в итоге, ближе всех подобрался к осмысливанию. Но и к дальнейшему словоблудию тоже:
– Вадя! Служить два годочка после «Горняшки» нам надо? Надо. Это – необходимость. Попали мы в зенитную епархию? Попали. Это – случайность. Диалектика! Необходимого и случайного.
Очень гордый собой и довольный, смотрел прямо на меня своими ясными голубыми глазами, будущий помощник начальника штаба отдельного зенитного дивизиона.
Печенговского.
Или Печенегского, без разницы[9].
2. Диалектика
Какое было золотое время!
Нет, вот – представьте себе. В наши дни олигарха сослали
Мишаня Белый Ус цитирует из О’Генри.
Далее буду и так и так писать. Я узнавал, «у кого надо», это можно. Не возбраняется. Тем более, я пишу – я и хозяин. Главное, запомните, друзья, я вам не врал и не буду. На этих страницах.
