хозяйство.
– А что, например, могло случиться?
– Что угодно. Все устали от общенародной собственности.
– Но разве за историю вашего народа не случалось худших бед, например война? Разве не более разумной мерой было бы воспитание юношества в стойкости?
– При чем здесь война! При чем здесь казарменное воспитание? Мы хотим строить прогрессивное общество, где всякий имеет право брать что хочет.
– И готовы идти на народные жертвы, хотя нет войны, ради того чтобы некоторым лучше жилось?
– Да! Сложится новое общество свободных собственников. Что вы носитесь с этим народом.
– Я всегда думал, – скажет Сократ, – что гражданин – это тот, кто отвечает за жизни своих сограждан сегодня, а не в будущем. Например, я философ, но считал своим долгом ходить на войну, когда была война. Народ – это не абстракция.
Далее Сократ скажет, что гражданин – народен, иначе он не свободен и не гражданин.
А Чубайс возразит, мол, легко вам говорить, у вас рабы были, а нам приходится рабов заново создавать из формально свободных граждан. Надо ежедневно по капле вдавливать в общество раба. Архитрудная работа, батенька! На это Сократ, вероятно бы возразил, что рабство и его не радует, но высокая общественная мораль дает перспективу, в которой нет рабства, но есть взаимная ответственность, тогда как изначальная установка на аморальность делает рабство вечным.
Личность может состояться только как выражение ответственности за целое; нет и не может быть среди свободных граждан приватизированной нравственности. И если создаешь новое общество с рабскими инстинктами, то даже хозяева обязательно станут рабами.
На этом беседа закончится. Сократ возвратится к себе в Лимб, а Чубайс отправится в Коцит, где новое пальто ему пригодится.
7.
Гиббон в «Истории падения Римской империи» так описывает эту мутацию сознания: «Настроения отдельных лиц постепенно свелись на одну плоскость, огонь гения погас, и даже военный дух испарился. Личное мужество осталось, однако римляне утратили то гражданское мужество, которое питалось любовью к независимой отчизне. Покинутые провинции, лишенные силы и единства, постепенно впали в вялое равнодушие частной жизни».
Сравните это описание с сегодняшним днем. Выведенные за рубеж капиталы, частный комфорт, который приравняли к личной свободе, независимость от народа, которая считается доблестью. Мы продолжаем бороться за частное право, в то время как свободный гражданин может считать пристойной лишь борьбу за общую свободу – нравственную свободу всего народа, независимую от приобретений и зарплат, неделимую на корпоративные интересы. Характерным примером не осмысленной риторики на эту тему является самоназвание менеджерского сословия России «креативный класс»; созидатели отделили себя от «черни». Если бы «креативный класс» действительно нечто создавал (науку, искусство), то его деятельность принадлежала бы всем, и черни в том числе. Обособить свой
