– современные дети, – сказал я Джею, указывая на Робби и Сару. – Она предпочитает гламур, а в этом сезоне розовый чрезвычайно популярен среди шестилетних. Робби в белых цветах хип-хопа, и теперь он уже официально – твин.
– Твин? – переспросил Джей, нагнулся ко мне и прошептал: – Это ведь не то же, что педераст?
– Нет, твин – это уже не ребенок, но еще не тинейджер, – объяснил я.
– Боже мой, – пробурчал Джей. – Нет, ну все предусмотрели, смотри-ка!
Сару наш разговор не отпугнул.
– Папа?
– Да, малыш, почему ты еще не в кровати? Где Марта?
– Терби все злится.
– И на кого же он злится?
– Он меня поцарапал.
Она вытянула ручку, и я прищурился в багровой полутьме, но так ничего и не разглядел. Все это становилось невыносимым.
– Робби, отведи сестренку наверх. Ты знаешь, что ей нужно спать по двенадцать часов, уже поздно. По всем правилам вы уже должны быть в кровати.
– А можно мне потом спуститься? – спросил он.
– Нет, нельзя, – отрезал я, заметив, что половины «маргариты» уже нету. – А где твой друг?
– Эштон принял зипрекса и заснул, – сказал он безучастно.
– Что ж, полагаю, и тебе он не повредит, приятель, ведь завтра в школу.
– Но ведь сегодня Хеллоуин. Что такого?
– Эй, я сказал, в кровать, кутила. Осспади, дети требуют к себе столько внимания.
– Папа! – снова крикнула Сара.
– Малышка, пора идти в кровать.
– Но Терби летает.
– А ты тогда и его уложи.
Робби закатил глаза и продолжил посасывать «маргариту». Что-то застряло у него в зубах, он вытащил зеленого паучка и стал пристально разглядывать, как будто это что-то для него значило.
– Терби злится, – снова заныла Сара и стала тянуть гитару, пока я не присел на корточки рядом с ней.
– Я знаю, малышик, – мягко сказал я. – Он, кажется, совершенно не в себе.
– Он на потолке.
– Давай-ка позовем маму. Она его снимет.
– Но ведь он на потолке.
– Тогда я возьму швабру и собью его оттуда. Боже мой, где же Марта?
– Он хотел меня укусить.
– Может, он хотел, чтоб ты почистила зубки и легла спать?
Внезапно за и надо мной показалась Джейн, она разговаривала с Джеем, но из-за музыки я не мог разобрать ни слова. Оба смотрели на меня неодобрительно, а когда я потянулся к ней и встал, все еще держа Сару за руку, она извинилась перед Джеем и пронзила меня испепеляющим взглядом. Я вдруг увидел себя обильно потеющим и размахивающим сигаретой. В комнате было столько народу, что нас практически прижали друг к другу.
– Ты в порядке? – произнесла она, но не как вопрос, а как утверждение.
– Конечно,
