у него отчего-то пропал, и он через силу запихивал в себя восхитительно пахнущие пельмени.
– Как работается на новом месте?
Он молча пожал плечами – еще не разобрался.
– Слушай, Ракитин, – деловито посмотрела на него Лариса, отложив вилку. – У меня есть три миллиона бюджетных денег. Их нужно обязательно освоить в этом году, а то, сам понимаешь, в следующем нам финансирование урежут.
Это он понимал. Выделенные бюджетные, то есть государственные деньги полагается тратить до копейки в запланированный срок. Почему-то экономия здесь не приветствовалась, и если, не дай бог, какая-то организация не расходовала всех выделенных средств, в следующем году ей урезали финансирование. Это была невероятная глупость, и все это понимали, но делали вид, что существующее положение дел разумное и правильное.
В отличие от своих мужей Лариса сделала замечательную карьеру, уже третий год является директором фирмы, курирующей системы автоматизации в отрасли. Сама фирма занималась исключительно распределением средств между организациями – разработчиками систем и была никому не нужна, кроме Ларисы и тех чиновников, которые получали «откаты». Впрочем, ничего уж совсем криминального Лариса себе никогда не позволяла, а должность директора ей очень нравилась, и своим положением она была вполне довольна.
Сейчас она искренне хотела ему помочь, и Ракитин это оценил. Привлекать заказчиков входило в его прямые должностные обязанности, и принести в институт три миллиона в первые же дни работы означало отлично себя зарекомендовать.
– Спасибо, Лар, – поблагодарил он. – Я еще не разобрался с делами, не уверен, что мы сможем отработать твои деньги до Нового года. Но все равно спасибо.
Лариса через стол протянула ему руки, и он по привычке поцеловал тонкие пальцы.
– Господи, как редко мы видимся. – Обойдя стол, она обняла его за плечи.
Интересно, как в институте делятся средства между исполнителями? До настоящих разработчиков деньги доходят? Нужно выяснить, велел он себе. Завтра же.
Почему-то ему казалось, что громогласная Саморукова себя при дележе не обижает.
А неулыбчивую Настю?
– Ты что, Ракитин? – опешила Лариса, когда он мягко отодвинул ее и встал, отвернувшись к окну.
– Извини, Лар. Я… устал что-то. – Ему было неловко на нее смотреть.
– Устал? – Она подошла и встала рядом, не прикасаясь к нему. – Ракитин, а ты случайно бабу не завел?
– С чего ты взяла? – удивился он, уставившись на нее.
– Да так… – засмеялась Лариса, тряхнув короткими волосами. – Ты, Ракитин, бабу не заводи. Не морочь ей голову. Знаешь почему?
– Почему? – как дурак спросил он.
– Потому что жить ты можешь только со мной. А я с тобой. Так что женишься ты на мне и больше ни на ком.
– Тебя посадят, – усмехнулся он. – У нас двоемужие запрещено законом.
– А я разведусь, – успокоила
