лучше скажите, как эта Софья к вам устроилась. Кто ее рекомендовал?
– А никто, – ответила Теодоровна, потеряв интерес к паспорту.
– Вы объявление давали?
– Еще чего… понабегут кто ни попадя.
– Как она к вам попала? – теряя терпение, рявкнула я.
– Не ори, не глухая, – отмахнулась бабуля. – Как попала, как попала, с улицы пришла, я как раз домработницу уволила. На Витеньку она глаз положила, прохиндейка хренова, все норовила окрутить мужика, а у самой в Хохляндии трое детей, мамаша и муж-пьяница. Почто ему такое счастье? А он вроде как повелся. У мужиков мозги сама знаешь где, а у паскудницы задница шире паровоза и титьки как два арбуза. Как колыхнет, у него глаза на переносице. Я и погнала. Знай свое место, поганка. А без домработницы – беда. Витя, кроме каши, ничего приготовить не может, кашу трижды в день жрать не будешь, а яичницу я не люблю.
– Ваши кулинарные предпочтения мне известны, – поторопила я. – Вы теряете нить повествования.
– Ничего я не теряю, – проворчала бабка. – А память у меня получше твоей. Сто раз тебе говорила: две ложки сахара в кофе, все равно сыпешь одну.
– Сахар вреден, особенно в вашем возрасте. Я поняла, вы бедствовали, каша стояла комом в горле, что дальше?
– Дальше явилась Сонька.
– Просто так явилась?
– С букетом. Большой букет, тыщи на две потянет по нынешним-то меркам. Открыл ей Витя, я в гостиной. Слышу, соловьем поет, не Витя, девка. Я велела впустить. Она ко мне чуть ли не в ноги. Я, говорит, слышала, вам домработница требуется. А я, говорит, всегда мечтала соприкоснуться с настоящим искусством и готова хоть даром, лишь бы рядом с гениальной актрисой… – Тут бабка гордо вскинула голову, косясь на меня левым глазом.
– Откуда ей знать, что вы гениальная, если вы ушли со сцены еще до ее рождения? – хмыкнула я, дивясь бабкиной наивности.
– А репутация? – хмыкнула та в ответ. – Репутация, милая, живет в веках…
– Милана Теодоровна, – сказала я. – У вас мания величия. Вы бы хоть подумали… – тут я махнула рукой и продолжила: – Девица к вам устроилась по чужому паспорту. Не удивлюсь, если вы, разомлев от наглой лести, даже на документы не потрудились взглянуть. А между тем…
Тут бабка рухнула на подушки, прижав ладошку к груди, как всегда перепутав левую сторону с правой, и глаза закатила. А я забеспокоилась, зря я так, чего доброго, старушенцию и впрямь удар хватит.
– Кругом аспиды и вороги лютые, – скороговоркой выпалила она упавшим голосом. – Обложили бедную старушку со всех сторон, на богатство мое зарятся, пригрела на груди змеюк немерено…
– От змеюк есть верное средство, – сказала я. – Наводить справки о тех, кого нанимаешь.
– Много проку, – неожиданно весело фыркнула Теодоровна. – Смотрела я твои бумажки, и что? А Сонька мне сразу не понравилась. По дому шарит, везде свой нос сует… А неряха, Господи прости, да и готовит как мой Витя… Дура рукожопая.
– Это что-то новенькое, –
