слишком хорошо, мне становится жуть как скучно, – сказала София.
– Вот как! – откликнулась бабушка и взяла новую сигарету. Это была всего лишь вторая за полдня, обычно она старалась курить тайком.
– Такая скука! – продолжала София. – Я хотела залезть на вышку, да и то папа не разрешил.
– Жаль, – сказала бабушка.
– Не жаль, а жуть как глупо.
– Где ты подцепила это словечко, говоришь «жуть» каждую секунду.
– Сама не знаю. Но мне нравится так говорить.
– Лиловый просто жуть какой противный цвет, – сказала бабушка. – А я однажды нашла мертвого поросенка. Мы с твоим папой варили его целую неделю, потому что папа хотел принести его скелет в школу на урок зоологии. Вонь стояла ужасная. Вот это действительно была жуть.
– Что? – недоверчиво спросила София. – Какая школа?
– Твой папа был тогда еще маленьким.
– Папа? Маленьким? Что еще за поросенок? Что ты сказала?
– Уф, – вздохнула бабушка, – ничего. Я сказала, что твой папа тогда был таким же маленьким, как ты сейчас.
– Папа большой, – сказала София, просеивая песок между пальцами.
Они помолчали, каждый о своем. Потом бабушка сказала:
– Он думает, что я сейчас лежу под зонтом и сплю.
– А ты вместо этого сидишь тут и потихоньку куришь.
Они выбирали камешки, еще недостаточно отшлифованные водой, и бросали их в море, чтобы они стали покруглее. Солнце продолжало свой маршрут, папа опять огибал мыс, вытаскивая и проверяя сеть и снова опуская ее в море.
– Жуть какой плохой улов, – сказала бабушка.
София встала:
– Послушай, я, пожалуй, пойду искупаюсь, а то сегодня я купалась всего два раза. Ты не будешь без меня скучать?
– Я тоже пойду купаться.
Подумав, София сказала:
– Хорошо, я разрешаю тебе искупаться. Но только в том месте, где я тебе покажу.
Они помогли друг другу вылезти из ущелья и обошли гору, чтобы их никто не заметил. Недалеко от навигационной вышки была большая глубокая яма с водой.
– Ну как, подходит? – спросила София.
– Подходит, – согласилась бабушка, разулась и опустила ноги в воду. Со дна поднялся столбик коричневой мути, побежали пузырьки, и снова поверхность стала гладкой. Вода была теплой и приятной.
Бабушка опустила ноги поглубже и пошевелила пальцами. Там, где яма суживалась, росли кусты вербейника, а заячья капуста раскрашивала склон горы желтыми полосами. Было видно, как папа зажег костер, от него тянулся вверх прямой дымок.
– Мне кажется, – сказала бабушка, – мне кажется, что я еще никогда не видела здесь такой тихой погоды. Тут всегда было ветрено. Он каждый день уходил в море, если только не было шторма. У нас был парус со шпринтовом. Он управлял, а я следила за
