если хочешь знать точно, мальчик это или девочка, надо подлететь снизу и посмотреть, не торчат ли из-под платьица брюки.
– Вот оно что. Теперь буду знать. Твоя очередь спрашивать.
– Ангелы могут залетать в ад?
– Еще бы! У них же там полно друзей и знакомых.
– А вот я тебя и поймала! – закричала София. – Вчера ты сказала, что ада вообще не существует!
Бабушка была раздосадована, она села и сказала:
– Я и сегодня так думаю. Но мы же сейчас говорим в шутку.
– Когда говорят о Боге, не шутят!
– И вообще, не мог Он создать такую никчемную вещь, как ад, – сказала бабушка.
– А Он создал.
– Нет, не создал.
– Нет, создал. Такой огромный-преогромный ад!
Бабушка резко встала, она была раздражена. От быстрой смены положения луг поплыл перед глазами, и некоторое время она молча стояла, ожидая, когда к ней вернется равновесие. Потом она сказала:
– Незачем ссориться, София. Пойми, жизнь и без того тяжелое испытание, зачем же наказывать людей, прошедших его. Человек должен уповать на что-то, в этом весь смысл.
– Неправда, жизнь не испытание! – закричала София. – И что тогда делать с дьяволом? Он же живет в аду!
Бабушка хотела было сказать, что дьявола вообще не существует, но сдержалась. Шум сельской техники действовал ей на нервы. Она вернулась на дорогу, наступив по пути на большую коровью лепешку. Внучка осталась стоять на прежнем месте.
– София! – окликнула ее бабушка. – Не забудь, что ты еще должна сбегать в магазин за апельсинами.
– За апельсинами! – презрительно фыркнула София. – Как можно думать об апельсинах, когда разговор идет о Боге и дьяволе.
Бабушка палкой, как могла, очистила туфлю и сказала:
– Дорогая девочка, в моем возрасте я при всем желании не могу поверить в дьявола. Ты можешь верить во что угодно, но нужно учиться быть терпимым.
– Что это значит? – спросила внучка недовольным тоном.
– Это значит уважать чужое мнение.
– А что значит «уважать чужое мнение»? – София топнула ногой.
– Это значит позволять другим людям думать так, как они думают. Например, я разрешаю тебе верить в черта, а ты разрешаешь мне не верить в него.
– Ты выругалась, – шепотом сказала София.
– Вовсе нет.
– Но ты же сказала «черт»?
Больше они даже не смотрели друг на друга. Три рогатые коровы вышли перед ними на дорогу. Они медленно шагали к деревне, раскачивая боками и отгоняя хвостами надоедливых мух, при каждом неторопливом шаге их кожа то морщинилась, то натягивалась снова. Потом коровы свернули в сторону, и наступила полнейшая тишина.
Наконец бабушка прервала молчание:
– А я знаю одну песенку. – Она немного выждала и запела скрипучим голосом, сильно фальшивя:
Тру-ля-лей,
