style="font-size:15px;"> – Не говори так! – закричала она. – Вдруг он теперь вообще не проснется!
София отвернулась, упала на землю, громко плача от страха, заколотила руками и ногами. И в эту самую минуту, на этом самом месте она кое-что заметила – у болотной кочки, прижатая камнем, лежала большая коробка шоколадных конфет. Яркая розово-зеленая коробка была красиво перевязана серебряной лентой. Цвета окружающего пейзажа поблекли рядом с этими красками, и не было никаких сомнений, что чудесная коробка предназначалась кому-то в подарок. В банте виднелась записка. Бабушка надела очки и прочла: «Сердечный привет тем, кто слишком стар или слишком молод, чтобы присоединиться к нам».
– Какая бестактность! – пробормотала бабушка сквозь зубы.
– Что там такое? Что там написано? – теребила ее София.
– Тут написано вот что, – сказала бабушка. – «Мы вели себя очень плохо, простите нас, если можете».
– Мы можем их простить? – спросила София.
– Нет, – ответила бабушка.
– Можем. Мы должны их простить. Ведь согрешивших надо прощать. Вот здорово, значит, это все-таки были жулики! Как ты думаешь, конфеты отравлены?
– Нет, я так не думаю. Да и снотворное наверняка было слабым.
– Бедный папа! – вздохнула София. – Ему едва удалось спастись.
Так оно и было. До самого вечера папа не мог ничего есть и не работал, потому что у него раскалывалась от боли голова.
Визит
Папа вытряхнул кофейную гущу из кофейника и вынес цветочные горшки на веранду.
– Зачем он это делает? – спросила бабушка.
София сказала, что цветы лучше чувствуют себя на веранде, когда папа уезжает.
– Уезжает? – переспросила бабушка.
– На целую неделю, – подтвердила София. – А мы поедем жить к кому-то в шхеры, пока он не вернется.
– Я не знала, – сказала бабушка. – Мне никто об этом не сказал.
Она ушла в свою комнату и открыла книгу. Конечно, комнатные растения нужно перенести туда, где им будет лучше, неделю они переживут на веранде. А когда уезжаешь надолго, приходится искать, кому их пристроить, это хлопотное дело. Даже к цветам нужно относиться ответственно, как и ко всему, о чем взялся заботиться и что не может само позаботиться о себе.
– Иди есть! – позвала ее София из-за двери.
– Я не голодна.
– Ты заболела?
– Нет.
Ветер дул и дул. Вечно на этом острове ветер, то с одной стороны, то с другой. Убежище для того, кто работает; заповедник для того, кто подрастает; все дни сливаются в один бесконечно долгий день, а время уходит.
– Ты сердишься? – спросила София, но бабушка не ответила.
Проплывая мимо, Эвергорды завезли папе почту. Выяснилось, что поездка в город отменяется.
– Вот и хорошо, – сказала София.
Бабушка промолчала. Она вообще стала молчаливой, не мастерила
