заметно расстроился. – Тебе трудно угодить. Что ты на меня так нападаешь? Я просто рассказываю о своей жизни.
Они прошли картофельное поле и спустились на прибрежный луг.
– Смотри, какой тополь, – сказала бабушка, чтобы переменить тему. – Он пустил побеги, видишь. Один наш друг привез настоящий лебединый помет из Лапландии, поэтому тополь так хорошо прижился.
– Да, побеги, – повторил Вернер. Он помолчал минуту и сказал: – Должно быть, для тебя большое утешение жить с внучкой.
– Перестань, – перебила его бабушка, – перестань всюду искать второй смысл, это устарело. Я говорю только о побегах, при чем тут внучка? Почему ты никогда не скажешь прямо, не назовешь вещи своими именами, ты что, боишься?
– Ах, мой дорогой старый друг, – только и сказал в ответ Вернер с грустью в голосе.
– Извини, – сказала бабушка, – считай, что это комплимент, я хочу показать, что воспринимаю твои слова серьезно.
– А это, конечно, требует усилий? – мягко заметил Вернер. – Будь все же немного поосторожней со своими комплиментами.
– Ты прав, – согласилась бабушка.
Они брели по мысу, храня мирное молчание. Наконец он сказал:
– Раньше ты никогда не говорила о лошадиных силах или удобрениях.
– Раньше я не знала, что такие вещи тоже могут быть интересными, а оказывается, могут.
– А вот о своем, личном, обычно не говорят, – заметил Вернер.
– То есть о самом важном, – сказала бабушка и остановилась, чтобы немного подумать. – Во всяком случае, теперь об этом говорят меньше, чем раньше. Может быть, потому что главное уже сказано. А может быть, в таких разговорах просто не видят смысла или не чувствуют себя вправе их заводить.
Вернер промолчал.
– У тебя есть спички? – спросила она.
Он зажег ей сигарету, и они повернули к дому.
Ветер так и не поднялся.
– Эта лодка не моя, – сказал он.
– Понимаю. Со свиной-то кожей. Ты одолжил ее?
– Просто взял, – ответил Вернер. – Взял лодку и удрал потихоньку. Очень неприятно, когда тебе шагу не дают ступить.
– Но тебе ведь всего семьдесят пять! Неужели ты не можешь делать то, что тебе хочется? – удивленно воскликнула она.
Вернер сказал:
– Это не так-то легко, нужно считаться с другими. Все-таки они за меня отвечают. А я, в конце концов, только путаюсь под ногами.
Бабушка остановилась. Подцепив палкой кусок мха, она воткнула его на место и пошла дальше.
– Иногда мне бывает очень горько, – продолжил Вернер. – Вот ты сказала, что человек не должен говорить о самом важном, а я сейчас именно это и делаю. Я сегодня все время говорю что-то не то.
Вечернее солнце окрасило море в желтый цвет, было по-прежнему тихо.
– Можно я покурю? – спросил он.
Она ответила:
– Сделай одолжение, дорогой друг.
Вернер
