на нее поверх супа, не зная, что ей на такие взгляды плевать. В Девятом доме за едой на нее смотрел Крукс – таким тяжелым взглядом, что каша во рту обращалась пеплом.
Костяной слуга в белом забрал и миску и тарелку в то же мгновение, как она доела. Она медленно цедила чай, стараясь не проглотить вместе с ним полпинты краски для лица, и тут увидела перед собой руку.
Рука принадлежала тому добродушному мужчине постарше. Выше руки обнаружились сильная челюсть, очень радостное лицо и красивые глаза. Гидеон с удивлением поняла, что стесняется, и еще с большим – что ее радует запрет Харроу на разговоры. Гидеон Нав, изголодавшаяся по общению с людьми без развитого остеопороза и темных требников в руках, должна была мечтать о разговорах. Но она обнаружила, что вообще не представляет, что можно сказать.
– Магнус из Пятого дома, – представил он. – Сэр Магнус Куинн, первый рыцарь и сенешаль двора Кониорта.
Омерзительные подростки за три стола приветствовали его смелость тихими воплями. Они бросили прикидываться приличными сдержанными людьми и вместо этого выли его имя низко и медленно:
– Магнус! Мааааагнууус! – Он не обращал внимания.
Гидеон слишком долго мешкала, прежде чем пожать ему руку, и прекрасные манеры заставили его принять промедление за отказ. Он уронил руку на стол.
– Прошу нас простить, – сказал он. – В Четвертом и Пятом домах наблюдается некоторый недостаток темных жрецов, и мои доблестные товарищи из Четвертого дома несколько… поражены.
(—Неееет, Мааагнус, не смей так говорить, – вполголоса проныла девчонка.
– Не говори о нас, Мааагнус, – застонал мальчик).
Гидеон отодвинула стул и встала. Магнус Куинн, Магнус из Пятого дома, был слишком взрослым и хорошо воспитанным, чтобы вздрогнуть, но все же репутация Девятого дома, которую Гидеон только начала понимать, расширила его глаза. Немного. В строгой отлично пошитой одежде он выглядел подтянутым и элегантным, но не устрашающим. Она возненавидела себя за зазвучавший в голове тихий встревоженный голос Харроу: «Мы не собираемся становиться приложением к Третьему или Пятому домам!»
Она неуклюже кивнула ему, и он настолько расслабился, что успел дважды дернуть подбородком вверх-вниз, прежде чем спохватился.
– Здравия Девятой, – твердо сказал он и сделал жест, так явно говоривший: «Да свалите уже», что даже гадостные подростки не смогли этого не заметить. Они отдали миски двум услужливо поклонившимся скелетам и вышли на цыпочках вслед за Магнусом, оставив удивленную Гидеон одну.
Она стояла, пока их голоса не затихли в отдалении («…Серьезно, ребят, – укоризненно говорил Магнус. – Можно подумать, что вы в хлеву выросли»), а потом сдвинула солнечные очки на кончик носа, сунула руки в карманы рясы и ушла в направлении, противоположном Магнусу и мерзким юнцам из Четвертого дома. Спустилась
