перестанет готовить, если я опять сольюсь. Считаешь, это всерьез?
– Не думаю. Но тебе стоит пойти. Она же твоя сестра.
– Не люблю праздники, – признается Стинки.
– Как я тебя понимаю.
Я неопределенно киваю и иду к машине.
Конечно же я помню, какой завтра день.
Испытывая смешанные чувства, сажусь в машину и смотрю на узкие окна комнаты Дилан. Свет там не горит, и можно только гадать, спит ли она. Еще какое-то время я сижу с выключенным двигателем и фарами. В носу стоит запах гари, а на душе снова скребутся кошки. Сейчас она в безопасности, но уверенности в том, что так будет всегда, у меня нет. И я ничего не могу с этим поделать. Теперь я ей никто…
Глава 5. Тайлер. Десять лет назад
Очень хочется пить, а еще больше – есть. С прошлого вечера во рту не было ни крошки, а в столовую для бездомных идти опасно. Меня там могут сцапать и снова отправить в приют.
Не знаю, что хуже: приют или приемная семья. И там, и там я чувствовал себя ненужной вещью. В приюте меня и остальных избивал Кайл Браун – так он показывал всем, где их место. Потом была семья ветеринара МакГири. Нет, там не били меня, но прошлый год, что я провел у них, был таким же отстойным, как и другие.
У Дарлы, жены доктора, с головой была полная задница, она часами молилась своему Богу. Не знаю, что она от него хотела, но тот точно ее не услышал. Через полгода, в начале летних каникул, доктор МакГири отправился кормить червей, а моя приемная мать окончательно слетела с катушек. Она перестала выходить из дома, и очень скоро у нас закончилась еда. Соседи – не дураки, они сразу все поняли, когда увидели меня, бледного и шатающегося от легкого летнего ветра. Хотя я никому и не жаловался. Так я попал в приют во второй раз, и после очередной взбучки от другого садиста твердо решил удрать не только оттуда, но и из города, где меня знала каждая собака.
На рассвете я вылез из окна общей спальни для мальчиков и бежал так долго, пока хватало сил. А потом понял, что заблудился в каком-то лесу. Но меня это не пугало, потому что я мечтал заблудиться. Я был предоставлен сам себе и радовался свободе. Впервые меня никто не жалел, не воспитывал, не издевался, не указывал, что и как делать, не просил бога спасти мою грешную душу и избавить от происков дьявола, и мне это нравилось. Ночи стояли теплые. Я сам построил шалаш и даже смог найти пресную воду. Вот только с едой снова не везло.
Все, что удалось припасти в приюте, закончилось в считанные дни. Я заострил палку и пробовал рыбачить, но только штаны намочил. Наглые жирные рыбины смеялись надо мной, бесстрашно юркали между ног, дразнили своими серебристыми хвостами.
Поэтому пришлось снова вернуться ближе к людям. Полдня я брел назад, точнее, я надеялся, что это так, пока не вышел на шоссе, по обочине которого шел до самой темноты. Потом меня подобрал водитель грузовика. Он сказал, что едет на юг, в Хомер. Я наврал, что у меня там живет бабушка. Так я оказался здесь.
Хомер похож на Сьюард. Тот же океан, горы, лодки, рыбаки и туристы, вот только меня тут никто не знает.
Почти две недели я ночую в заброшенном
