недовольства. Я пробовал бесить ее намеренно, я умею подмечать детали. Но она только поджимала губы и игнорировала подколки в свои периоды оживленности, либо безучастно смотрела на меня пустыми глазами в дни шавермы из одеяла. Плюс, стало казаться, что периоды одеяльной шавермы становились длиннее, поэтому когда я увидел раздражение на ее лице, то вздохнул почти радостно. Эт зря.
– Итак, у вас накопилось много вопросов ко мне, – начала Василиса, опять пытаясь подавить недовольство. – Которые вы почему-то обсуждаете между собой.
Она прошла на кухню и села на свое любимое место спиной к окну. И хотя мы проводили за столом немало вечеров за последнее время, именно сейчас у меня возникло чертово дежавю.
– Мне кажется, что у нас есть право задать некоторые вопросы. – Я не хотел, чтобы она снова спряталась в свою вежливую скорлупу, поэтому влетел в этот разговор с двух ног.
Жека пнул меня под столом, но попал по деревянной ножке и сдавленно охнул.
– Безусловно, – ответила Василиса. Я видел, что ее мотает от раздражения к чувству вины, которым она постоянно себя изводила. – Но лучше задать их мне, и я постараюсь ответить.
– Ну не надо было подслушивать разговор, и в свое время мы бы задали эти вопросы, – нагло заявил я.
Мне хотелось видеть злость, которую она прятала. Жека выпучил на меня глаза, наверное, думал, что я немного поехал головой.
– Не надо было орать на всю квартиру, если ты не хотел быть услышанным! – рявкнула Василиса, а я мысленно дал себе пять. Бинго!
– Прости, Лиса, – Жека попытался все уладить в своем стиле. От волнения он назвал ее сокращенным именем, которое сам же и придумал. – Саша ничего не имел в виду плохого, мы просто беспокоились.
Она сузила глаза и перевела взгляд на него. Ой дура-а-а-ак, сейчас отхватит.
– А ты что адвокат его? – насмешливо спросила Василиса сквозь зубы. – У него самого язык отсохнет ответить?
Теперь я видел перед собой живого человека, а не восковую куклу или заведенного болванчика, как в последние полтора месяца. От злости ее лицо покраснело, а дыхание стало прерывистым, я видел, что она сдерживает себя из последних сил, чтобы не закричать. Волна ярости уже накатила на Васу, и теперь ее было не остановить. Это было то, что нужно.
– Ой-ой, какие мы нежные, – язвительно продолжил я, вставая из-за стола и пытаясь уйти из кухни. – Два словечка про себя услышала и все-е-е-е…
Она подскочила со стула и, возмущенно пыхтя, понеслась за мной.
– Ты… ты…! – закричала она, задыхаясь, я заинтересованно поднял брови, с преувеличенно внимательным лицом оборачиваясь к ней. – Вечно всем недоволен. То не так, и это не эдак. Уборка – плохо, недоволен. Тишина в квартире – сопишь от злости за своими уроками. Тебя не поймешь! Ты просто невозможен! – Последние слова она уже вопила, красная от злости, тюрбан свалился с ее головы прямо на пол, но она даже не обратила на это внимания.
Жека
