вот понятие имеется, и не просто какое никакое, а опять же, поболее, чем у некоторых. Только высказать его не получается. Не слушают! Знаете ли, нет пророка в своем отечестве! – И Данила Степанович возвратился к докладу, доказывая, что и он в своем деле разбирается не хуже других: – За Неаполь отвечает тамошний консул. Здесь я сам слежу за всем, еженедельно проверяю. Австрийскими территориями и Пьемонтом занимался покойный Михаил Матвеич, царствие ему небесное!
– Так в чем же дело? – спросил Сергей, перекрестившись. – Почему ж не идут? Может, читать не умеют?
– Читают, сам видел. И оглашали не раз.
– И что?
– Да ничего. Везде одно и то же. Потопчутся, потолкуют, разойдутся и все. Я думаю, все дело в том, что Италия – рай земной. Кто ж из райских кущей в пустыню добровольно отправится? Я вот, пятнадцать лет здесь живу, а все не устаю восхищаться. Нигде подобной красоты не встречал!
– Глупости! – предположение переводчика разозлило Сергея. – По всему свету итальянцы разъезжают, в Америку целыми семьями перебираются, в Крыму их некогда полным-полно было. Неужто от того, что живут, как у Бога за пазухой? Иль бедных среди них нет?
Данила Степанович пожал плечами. Сам он, по собственной воле, из Италии ни за что бы не уехал. Такое понятие как ностальгия было ему незнакомо.
– А граф что об этом думал?
– Сие нам неведомо. Перед смертью он составил конфиденциальное письмо. Я отправил его, как было велено, канцлеру. Не знаю, о чем граф писал, но полагаю, именно это послание стало причиной удара, постигшего его вскоре.
Ах, это злополучное письмо! О чем же оно? Хотя, знай Сергей об этом, все равно ничего не изменилось бы. Он попал в такое положение, когда нужно либо выполнить поручение, либо умереть. В отличие от своего дядюшки, он предпочитал первое.
– А частных вербовщиков нанимать не пробовали? – спросил Милорадов после некоторого раздумья.
– Как же, как же, был тут у нас один такой, – тут же ответил Данила Степанович. – Бывший офицер, с дворянским титулом, французской фамилией и сомнительным прошлым. Виконт де Гриньяр звался. За вербовку одного колониста десять целковых брал. Ни стыда, ни совести не имел. Кого он только не приводил! И цитрусоводы, и виноградари, и виноделы были. Даже преступники, по которым давно веревка плачет, у него вербоваться желали, а вот ни один шелковод ни разу не попался.
– А куда он подевался, этот ваш виконт? – Сергей подумал, что такого человека неплохо было бы иметь под рукой. Совесть при вербовке колонистов совершенно ни к чему, здесь главное – результат.
– Отправился в Австрию, думал, там ему повезет больше. А тут как раз вышел категорический запрет на эмиграцию, мы же у австрийцев к тому времени уже кучу народа сманили, вот виконта нашего и вздернули.
– Ах! В каких ужасных условиях приходится работать! – тяжело вздохнул господин Милорадов. Австрийские законы об эмиграции он знал, как знал и то, что их вполне успешно обходят, ибо поселенцы из Австрии прибывают в Россию и по
