Сандро в самом неприглядном свете. Никогда еще Нина не испытывала такого сильного разочарования! Однако она не осуждала артиста. Он ведь отказался от свидания с замужней дамой. Странно, но она заранее знала, что способна оправдать Сандро во всем, хоть это и неправильно.
Разве это любовь? Это – болезнь. Настоящее безумие!
Нина никогда не была любительницей поверять посторонним свои тайны. Должно быть, потому что никаких тайн у нее не было. Раньше, если ей нужен был совет, она спрашивала его у мужа. Граф, со свойственной ему рассудительностью, легко решал любые вопросы, так что самой Нине никогда не приходилось утруждать себя, принимая решения. Она просто подчинялась воле супруга. Теперь настало время решать самой.
Нужно исцелиться раз и навсегда! Так, как Сергей Андреевич смог избавиться от тяги к опию.
У Сандро была связь с Лидией? Какое Нине до этого дело! Он теперь предпочитает Мару? Ей это безразлично! Она ничего не знает о Сандро? Замечательно! Ей и не хочется ничего о нем знать! Хотя, наверное, было бы нетрудно выяснить всю подноготную. Достаточно сказать Киселеву и он принесет подробнейший отчет. Вот только зачем? Ей ничего такого не нужно! Она – графиня, а Сандро – неизвестно кто. Пока она ничего не знает о нем, он – тайна, мираж, сон, нечто не существующее и не мешающее реальной жизни.
Итак, решено! Графиня Нина не сделает ни единого шага для того, чтобы узнать хоть что-нибудь о бродячем певце по имени Алессандро, не попытается даже выяснить его полное имя.
Нина села в кресло и накинула на плечи одеяло. Уснуть сегодня она уже не надеялась, но и мерзнуть ей тоже не хотелось. Свечи догорели только до половины, так что еще можно было спокойно посидеть, не утруждая себя их заменой.
Какую прекрасную песню пел Сандро после неаполитанской! Нина никогда прежде ее не слышала.
В дверь тихо постучали, затем золоченая створка приоткрылась и показалась голова Антонелы.
– Синьора Нина, вы тоже не спите? Я никак не могу уснуть.
На девушке была шелковая ночная рубашка и халат, отороченный мехом горностая. Одеяние, достойное царской опочивальни. Данила Степанович любил свою невесту и на подарки не скупился. Безмолвным жестом графиня пригласила наперсницу разделить с ней ночное одиночество. День, начавшийся с великолепных красных роз, заканчивался так печально. Может, хоть Антонела немного отвлечет хозяйку от мрачных дум?
– Ах, синьора, какой тяжелый был вечер, – сочувственно сказала итальянка. – Мне еще никогда в жизни не было так страшно! Когда я вышла и увидела Сандро Лоренцини, мое сердце упало в пятки!
Если бы Антонела могла знать, что случилось с сердцем ее хозяйки при этих словах!
– Сандро Лоренцини? – прошептала Нина.
– Да, – Антонела сделала жест, подтверждающий ее слова. – Я сразу предупредила его, что дон Гаспаро и Лидия в гостиной, но он и слушать не стал! Он сказал, что пришел не к ним, а к вам, и, поскольку вы его пригласили, то, будь в
