тролля обратно на стол и направилась к «Бронко».
Висенте открыл ей изнутри заднюю дверь и подвинулся, освобождая место.
– Он не проглотил наживку, – сказала Розмари, закрывая дверь.
Вообще никакого интереса не проявил? – спросил Хойл.
– По крайней мере, я не заметила.
– Этот человек добровольно согласился на «Депо-Проверу»[2]. Он не заслуживает нашего внимания, – Висенте откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
– Не факт, что его нынешнее поведение имеет отношение к прошлому, – заметил Хойл.
– Тогда зачем, – спросил Висенте, – мы тратим на это очередную субботу?
Хойл повернул ключ и завел машину.
– Я заказал прослушку, – сказал он. – Она должна прийти на неделе.
Глава одиннадцатая
Решение Демарко уволиться из полиции штата Пенсильвания ни для кого не было новостью, кроме его шефа, коллег и всех остальных его знакомых. Никто не знал, что он подумывал об отставке еще с прошлого ноября, когда наблюдал за смертью друга, а потом пустил пулю в сердце психа. С того самого дня мысль о том, что он не смог спасти Хьюстона, давила на него тяжелым грузом, хоть он и знал, как ловко Томас Хьюстон организовал собственную смерть.
Сейчас же, за восемь дней до летнего солнцестояния, Демарко вошел в кабинет Джейми в казарме, закрыл за собой дверь и сказал:
– Хотел, чтобы ты знала до того, как об этом объявят официально. Я ухожу.
Она смотрела на него долгих десять секунд, потом отодвинула стул, встала, подошла ближе и села на край стола. Даже в военной форме она была сногсшибательна – густые и длинные волосы, словно грива, зачесаны назад и заплетены в две косы; длинные, стройные, сильные ноги; длинные тонкие пальцы; восемнадцать бледных веснушек, рассыпанных по щекам… запах ее шеи, вкус кожи.
– Ты увольняешься? – уточнила она.
– Да, таков план, – кивнул он.
– И что будешь делать?
– Наконец-то высплюсь, наверное, – пожал он плечами.
Она выпрямила спину и глубоко вздохнула. Его внимание привлекла ее грудь под накрахмаленной серой рубашкой. На ней тоже были веснушки.
Он вспомнил их последнее воскресное утро. Джейми голой вылезла из кровати и раздвинула тяжелые шторы со словами: «Да будет свет». Всю комнату, вместе с ее белоснежным телом, залили розовые лучи восходящего солнца. Ее бледная кожа сияла ярче, чем свет из окна. А Демарко заморгал с кровати, словно восстающий из могилы труп, и сказал «Аллилуйя». Но сейчас, в последние дни весны, и здесь, в ее кабинете, казалось, что она светится еще сильнее.
– Это какой-то твой план, чтобы от меня избавиться?
– Я никуда не уезжаю, – ответил он.
– Чертовски верно, – ответила она. А затем добавила чуть погодя: – Ты это хорошо обдумал?
– Много раз.
– И что теперь? – жевала она внутреннюю сторону щеки.
– Ты
Экспериментальная инъекция.
