и он завалился на одно колено. Да, наконец-то! Острие достигло цели, пронзив все слои плотного меха. Громила схватился рукой за древко, но не смог его вырвать, силы начали покидать его, он судорожно стал глотать ртом воздух.
Но Марлон лишил его этой возможности, снеся ему голову.
Тело еще не успело полностью завалиться на холодные плиты, а наемник уже что есть силы накинулся на последнего из северян. Наконец их шансы уравнялись, и он может доказать свое истинное умение, напоить свой клинок до отказа. Мелисар заметил на предплечье врага длинный кровоточащий порез, но, кажется, он нисколько не мешал ему наступать и орудовать мечом, подобно разъяренному льву, загоняющему свою добычу.
Неожиданный толчок – и Мелисар, потеряв равновесие, с болью ударился головой о каменную плиту, на которой ранее уверенно стоял ногами. Перед глазами все поплыло, и разобрать, что и в какой стороне, было сложно. Парень попытался приподняться на локтях, но сразу почувствовал сопротивление. На него навалилась груда тряпья, от которой исходил отвратительный смрад. Холодные пальцы с отросшими кривыми ногтями обхватили его шею. Прошло несколько мгновений, прежде чем Мелисар наконец осознал, что эта груда тряпья – каннибал, которого Ателард и Марлон милостиво пощадили. Теперь же он мертвой хваткой душил парня.
Мелисар попытался ударить его, но даже не понял, сумел ли. Воздух заканчивался, а вдохнуть не позволяли пальцы противника. Он чувствовал, как кровь приливает к лицу и как жилы на шее выпирают, неистово пульсируя. Руки начали хаотично молотить воздух, а из широко раскрытого рта вылетали лишь тяжелые, надрывные хрипы.
Внезапно по всему залу разнесся звук, похожий на то, с каким треском ломаются деревья в грозу, но не такой продолжительный, более резкий, еще более громкий. Руки каннибала разжались, и Мелисар жадно начал глотать воздух. Постепенно куча тряпья сползла с него, и он даже не знал, кого или что благодарить за это. Повернув голову набок, Мелисар увидел источник столь громкого шума. Застывшие изваяния медведей пришли в движение, камень на них рассыпался мелкой крошкой, высвобождая огромных животных. Еще секунда – и первый из пары грузно ступил из ниши на плиты своей когтистой лапой. Зал огласил его звериный рев, а его братец с противоположной стороны поспешил ответить ему тем же.
Марлон был прав – они ожили. Не в силах встать, Мелисар перекатился на бок, чтобы видеть все происходящее. Стоило медведям ворваться в зал, как все замерли, затаив дыхание. Громкое ржание завалившейся на бок лошади разлетелось обителью. Она панически пыталась взвестись, но сломанная нога не позволяла, остальные, хоть и целые, лишь разъезжались на коварно скользких каменных плитах. Лошадь чувствовала угрозу и не оставляла попыток до последнего, пока мощные челюсти не сомкнулись у нее на шее. Ржание сменилось отвратительным булькающим клокотанием.
Мелисар отвел глаза и зажал рот рукой, в желудке все перевернулось, увиденное было
