кисть, и произнес:
– Мы в Живом замке…
Воцарилась мертвая тишина. Никто не поспешил разуверить Мелисара, и это острым кинжалом резало его изнутри.
– Двенадцать лет он молчал, двенадцать лет нам хватило на то, чтобы поверить, что он уснул, исчез, провалился в пекло, – устало произнес стражник. – Хотя он и есть пекло! Он хуже всего, что есть на этом свете, ведь есть даже те, кто с радостью встретит смерть, но нет тех, кто добровольно шагнет сюда.
– Я помню, как каждый год несколько молодых парней и бывалых бойцов исчезали, и их имена отпечатывались на камнях посреди площади. Он забирал их всех. Я был тогда еще маленьким и украдкой смотрел, как люди оплакивают их, носят цветы к камню, рубят его топорами, обнимают его, заливаясь слезами, и плюют в него. Я все детство боялся оказаться здесь, и теперь, когда мне стало безразлично, он забрал и меня. Он как будто бы ждал, когда это будет больнее всего для меня. Мое имя сейчас зажглось на камне в моем родном городе, но никто не пустит слезу, увидев его, никто не проклянет лишний раз это исчадье пекла, узнав, что оно забрало меня. Я не задумывался над этим ранее, осознание этого пришло только сейчас, будто глоток расплавленного свинца, оно меня медленно убивает. Жизнь наемника пуста, как и мысль о том, что кому-то из нас удастся здесь выжить, – небритый произнес это, отрешенно смотря в костер.
Стражник положил ему руку на плечо.
– А в моем поселении нет камня, – произнес Мелисар. – О Живом замке у нас ходят лишь легенды, не более.
– Ты здесь, а значит, и камень уже есть, – произнес стражник. – Ты первый, за твоим именем будут следить все, постарайся продержаться здесь как можно дольше. Покажи им всем, на что ты способен.
– Или же умри при первой удобной возможности, не тешь их пустыми надеждами понапрасну. Все мы и так знаем, чем это закончится, – произнес наемник.
Мелисар провел рукой по волосам. Такую бурю чувств внутри себя он еще никогда не испытывал. Одна сторона монеты таила в себе свободу – свободу от обязательств перед кем-либо, свободу действий. Больше не надо бояться того, как о тебе подумают остальные, их мнение – ничто. Песок, прах, пыль, грязь – ничто. Они все равно не узнают, как именно ты принял смерть. Тебе все равно больше никогда их не увидеть, ты один, и можешь делать только то, что хочется. Поступать так, как ты считаешь нужным. Это навеки останется тайной для всех, кто тебя знал. Пустота.
Но с другой стороны монеты – страх и просто лавина переплетенных эмоций. Они, как змеи, опутывают и душат, заставляют сердце биться с неимоверной силой. Нежелание находиться здесь, бешеный порыв царапать стены, делать хоть что-то, чтобы выбраться. Вернуться к обыденности, прожить эту жизнь по кем-то придуманным глупым правилам, лишь бы не умирать здесь в одиночестве. Любить, дышать, бежать… Ураган.
И эта монета вращается в голове у Мелисара непрерывно, разрывая его эмоции и стремления на части. Какой же стороной она упадет?
Встряхнув головой, Мелисар только
