и желал. Взяв фигурку другой рукой, он поднес ее к яркому лучу света, который пронзал крышу его пристройки через специально вырезанный проем.
Лошадь и застывшего на ней всадника окутало ярким свечением. Да, получилось хорошо. Торлаг остался доволен своими стараниями и принялся шлифовать фигурку, делая дерево гладким. Он сидел на небольшом грубо сколоченном табурете, окруженный с двух сторон столами, заваленными инструментами, древесиной и фигурками. Часть из них уже была сделана, другая только приобретала черты будущих творений, порою до того необычных, что кроме самого мастера никто не мог предугадать наперед, что из них получится. За спиной у Торлага была дверь в его собственный дом. Работать в нем он не привык, да и не хотел, поэтому сделал пристройку прямо перед входом. Лишенная стен, она позволяла ему видеть все, что происходит вокруг, и общаться с мимо проходящими жителями Стфорна.
Его дом располагался у самой площади, на углу улицы, упирающейся в нее. Здесь всегда самое оживленное место в селении, всегда солнечно и слышно множество голосов. Именно это и нравилось Торлагу больше всего – быть частью мира. Не отгораживаться от него, прячась за стенами, а любоваться каждым ярким бликом или закатным лучом, ощущать легкие касания ветра и вдыхать свежий воздух. Работать и слышать детский смех. Он знал, что года его идут на убыль и осталось не так много лет, поэтому сам для себя уже давно решил, что будет работать, пока нож не выпадет из обессилевших рук. Тогда солнце в последний раз взойдет для него, но заката он не увидит.
Мысли об этом неизменно проникали в голову Торлага, раньше не так часто, но теперь, с появлением этой огромной скалы посреди площади, каждый день, каждый час.
Огромный камень, отливающий черным. Стоило мастеру только поднять голову, оторваться от работы, как глаза сами собой упирались в него. Он заставил на несколько дней поникнуть все селение. С его появлением люди стали реже прохаживаться по площади, затих смех, и даже разговоры возле него сводились к шепоту. Каждый испытывал пред ним необъяснимый трепет и страх. Страх того, что теперь никто не защищен, каждый житель селения уязвим и все бессильны пред этим изваянием. Нет разницы, сколько в тебе силы, ума или монет в твоем кармане. Злу, заключенному в камне, все равно. Оно никогда не дремлет и, будто хитро скалящийся зверь, ждет момента, когда ты менее всего будешь ожидать атаки.
Темные раздумья Торлага прервали крики и смех детей. Только они не унывали, хотя и чувствовали, конечно, чувствовали, что что-то не так. Они еще не понимали всего случившегося, и пускать в их сияющие души всю гниль произошедшего старик не хотел, но откладывать разговор более не мог. Уже не первый день они просили его поведать им не те старые сказания, которые слышали уже десятки раз, а то, что объяснит появление камня.
Вот и сейчас, юркие и шумные, они, приблизившись к Торлагу, притихли. Медленно скользнув под крышу его пристройки, они достали из-под столов маленькие табуретки и, расставив их вокруг мастера, забрались на них, жадно
