что нет приема.
– Я смотрю, в Тасмановом море не так много вышек связи.
Шкипер, если этого ребенка можно так назвать, была любезна.
– Если что-то срочное, то можно воспользоваться радиосвязью.
Да, он слышал ее переговоры по рации – сплошной треск и шум.
Катер, на котором они плыли, представлял собой ржавое корыто длиной тридцать футов.
«Катер – это единственное судно, что у нас сейчас в наличии, – сказал ему Чарли. – Если хотите что-нибудь получше, придется ждать до понедельника». А ему в понедельник уже надо быть в Нью-Йорке, так что у него не было выбора.
Хорошо еще, что его инстинктивное недоверие ко всем и каждому не помешало ему отказаться от таблеток, на которых настаивала Мэг. За это он очень ей благодарен. Генри хоть и молчалив и замкнут, но его хотя бы не тошнит. А ведь они уже час в пути. До острова Гарнетт остается идти еще три часа.
В который раз Мэтт подумал о том, что было бы лучше полететь на вертолете. Однако на острове бушевали лесные пожары, и все свободные вертолеты были либо направлены на пожаротушение и наблюдение, либо уже забронированы другими клиентами.
– Буф! – раздался голос Мэг.
Мэтт и Генри познакомились с Буфом, поджарым красно-коричневым с сединой спрингер-спаниелем, при посадке на борт. При виде собаки Генри съежился, и Буф, поняв намек, направился к носу корабля, где, словно застывшая фигура, ловил носом ветер.
Мэг порылась в кармане жуткого вида клеенчатой куртки и достала пластиковый пакет. Зафиксировав штурвал, она подошла к Генри, опустилась перед ним на колени и позвала:
– Генри.
Но Генри не отреагировал. Мэтт почувствовал, как мальчик задрожал, и где-то внутри его поднялась волна злости за ребенка. Генри был одинок при жизни матери, а после ее смерти стал еще более одиноким.
Однако реакция мальчика не обескуражила Мэг. Она стояла перед ним на коленях, держа пакет, и выжидала.
– Генри? – Она снова позвала ребенка.
Мэтт крепче прижал к себе мальчишку. Генри поднял голову и посмотрел на него из-под полей желтой зюйдвестки, выданной Мэг. Мэтт увидел, что мальчик очень бледен, и у него сжалось сердце.
– Генри, Буф еще не ужинал, – сказала Мэг.
С зафиксированным штурвалом катер уверенно шел навстречу ветру, почти не раскачиваясь на волнах. Вокруг было только море, и казалось, что они трое и собака – единственные живые существа во всем мире.
– Буфа надо покормить, – сказала Мэг. – Он любит, когда ему дают по одному кусочку, а мне нужно вернуться к штурвалу. Ты мог бы за меня покормить Буфа?
Генри почти незаметно покачал головой.
С невозмутимым видом Мэг открыла пакет.
– Давай, первый кусочек я ему сама дам. Буф, сидеть.
Буф сел перед Мэг.
– Проси, – дала команду Мэг.
Буф припал на передние лапы, умоляюще посмотрел на Мэг, сел и поднял лапу.
Мэтт
