вроде не случалось здесь. Вот удивятся наши сегодня. Когда я понесу цветы домой. Сейчас же все за мной следят. Заметят точно. Подумают, козе нарвал поесть.
– Да уж! – снова рассмеялась Лала.
– Лала, – промолвил вдруг Рун с некоторой озадаченностью.
– Да, мой хороший?
– А ты что, всё ещё пытаешься меня в себя влюбить? – аккуратно спросил он.
Лала чуть призадумалась, всё так же продолжая сиять счастьем.
– Хм. Возможно, – с беспечным простодушием ответствовала она. – А что? Ты против, Рун?
– Да нет. Просто… странно. Ведь я по твоей же собственной теории не могу в тебя влюбиться. Зачем же?
– Да просто так, – поведала Лала. – Я тебе верю. И знаю, что не влюбишься. И ты мой добрый друг. Поэтому могу… себе позволить. Не слишком сдерживать сердечко. Рун, ты знаешь, почему все девушки очень-очень хотят замуж?
– Откуда бы мне знать такие тайны? – полушутя заметил он.
– Тут нету тайны, Рун, нисколько. В девушках очень-очень-очень много любви. Она в нас с юности пылает, и ищет выхода. Но для неё подходит только кто-то самый близкий приблизкий. Единственный. Не родители, потому что они единственные друг у друга. Не сестрички милые, потому что и в их жизни когда-то будет кто-то единственный для них. Только на суженого можно проливать такие чувства, такую нежность. Ну и ещё на деток своих малых. И только от него получать взамен подобное же. Чего сердечко столь желает беззаветно, о чём мечтает. Тяжело постоянно сдерживать эту любовь в себе. Она всё время пытается найти пути наружу, желает вырваться, чтобы согреть кого-то. Своим теплом. А некого, пока нет суженого. Живёшь как будто ни для чего. Ни для кого. Бессмысленно. Ты стал мне очень близок, Рун. К тому же счастье мне даруешь. Поэтому сердечко забывает. Порой. Что ты жених мне только понарошку. А может дело и в моей природе. Ведь для неё естественно стремиться. Влюблять в себя. А может я дразню тебя немножко. По доброму, по-дружески, шутя. По-моему ты должен быть доволен. Тебе же нравится. Я чувствую.
– Быть может я от этого страдаю, – улыбаясь, промолвил Рун с деланным огорчением.
– И от чего же? – развеселилась Лала.
Рун призадумался.
– Ну же, – подбадривала его Лала.
– От недостачи жертв, – наконец нашёлся он.
– Ну да, такое может быть, – уже без всякой иронии признала Лала.
– Вот видишь!
– Бедняжечка! – с юмором произнесла она.
– Жестокая, – с шутливым огорчением парировал Рун.
– Ты так меня смешишь сегодня, Рун, – порадовалась Лала. И вдруг, вздохнув, подняла голову и посмотрела ему в глаза.
– Рун, ты хоть понимаешь, что это будет мой самый первый поцелуй? – уже без всякой улыбки мягко сказала она. – Ну, настоящий, с мужчиной. С парнем.
– Вот это да! – поразился Рун. – Ничего себе.
– А ты что думал, Рун? Что я целую всех направо и налево?
– Да нет, просто не задумывался об этом никогда. Действительно, большая жертва.
– Огромная, Рун.
– Прости.
