занимаясь мелочными хозяйственными работами, либо, ещё с ленцой, лежали на боку – пока жена хлопочет в приготовлении съестного на обед, а завтрак переваривается в желудке. Нужно беречь силы на страду, а сход этому не помеха.
Мужики образовали свой круг и обсуждали внешние достоинства и недостатки франтоватого жандарма и строили предположения – по какому случаю, без
предварительного объявления, собрали сход с присутствием жандармского офицера и землеустроителя. Догадывались, что – не по пустякам. Женщин было немного, если не
считать особо любопытствующих молодиц, которым
хотелось и себя показать и на других посмотреть, а потом новости понести по всему селу, заходя в гости к своим
слушателям и передавая новости, переиначивая их на свой манер, чтобы посидеть подольше и, прихлебывая чай,
поболтать побольше. У молодёжи были свои заботы, и их явилось совсем мало. Малочисленным, но самым шумным, был женский круг, пестревший цветастыми большими платками и до земли свисающими широкими юбками, которые подтягивали наверх руками, чтобы не испачкались и не замочились и не прикрывали фасонистые тёмные плисовые жакеты блестевшие на солнце. У них были свои суждения, касаемые новоявленного жандарма, и причинах, собранного на майдане перед правлением, схода.
Шнырявшие в растущей с каждой минутой толпе мальчишки, в расчёт не брались. Они кричали и обсуждали своё, ничего общего со сходом не имеющее, и знали, что на сходе у них права голоса нет.
Наконец, жандарм из внутреннего кармана достал часы на серебряной цепочке, щёлкнул, открыв крышку,
внимательно посмотрел на расположение стрелок, провёл двумя пальцами по своим жиденьким усам и, защёлкнув крышку, направился к тарантасу, где его ожидали,
запыхавшиеся от суеты, председатель с секретарём. Они, с деланной улыбкой, встречали неведомого им, вооружённого жандармского офицер, осознававшего свою значимость. Сельская власть чувствовала за собой вину, что вовремя не объявилась в правлении и не встретила гостей. Староста за самоваром у священника обсуждал сложные мирские дела, поглядывая на пышную попадью. Речь вели о потрясавших Полтавскую и Черниговскую губернии аграрных
в беспорядках. Мужик вышел из повиновения, разорял
помещика, рубил лес и грозил властям. Офицер, не обратив на них внимания, придерживая приличествующую чину
казенную саблю, считая, что пора начинать и он здесь-
главная фигура, взошёл на тарантас и, не испрашивая
разрешения схода, отрыл собрание зычным голосом, никак не подходящим его тщедушной фигуре:
– Мужики, тут такое дело, – начал он без всякого
вступления. В ответ из толпы, кто – то из молодух, звонко прервал его заготовленную речь :
– А,
