чем произошло убийство. Но другие видели, как он выходил с Фэрриерс-лейн спустя несколько минут после того, как оно произошло, и у него на одежде была кровь.
– И при этом мистер Бартон Джеймс настаивал на абсолютной невиновности подозреваемого? – Питт был поражен. Такое просто не поддается разумению. – Но, может быть, мистер Стаффорд решил вернуться к делу в связи с некомпетентностью защитника на том обвинительном процессе? Конечно, сейчас нельзя исправить допущенные ошибки. Единственными, кто мог бы сказать точно, была ли драка и что вообще произошло, были Блейн и Годмен, а они оба мертвы.
– Совершенно точно, – скорбно заметил Прайс. – Боюсь, все это – лишь досужие рассуждения, и не могу придумать, каким образом их можно было бы использовать.
– Однако вы говорите, что у мистера Стаффорда было такое ощущение, что имеет смысл снова заняться этой проблемой, – заметил Питт. – А между прочим, почему решили, что именно Годмен хотел убить Блейна? Какой у него был для этого повод?
– Повод отвратительный, – Прайс слегка поморщился. – Он был евреем, как вы знаете, и, естественно, его сестра тоже. У Блейна была с ней любовная связь… во всяком случае, на это намекали. Он весьма упрямо преследовал ее и как раз в тот самый вечер подарил ей ожерелье, весьма дорогое, принадлежавшее матери его жены. – Лицо Прайса было печально. – Большая глупость с его стороны, поступок очень дурного тона. Ну а Годмену очень не нравилось внимание, которое Блейн уделял его сестре. Он был уверен, что у того нет никаких намерений жениться на ней – ведь она не только еврейка, но и актриса, а Блейн к тому же был женат.
– Годмен так близко принимал к сердцу все, что касается сестры? – удивился Питт. Он уже встречался с Тамар Маколи; представление о романтической жертве, которая нуждается в покровительстве брата, с ней никак не вязалось. Однако любовь превращает в глупцов даже умных людей, а сила характера или целеустремленность не могут служить достаточной защитой. Напротив, иногда наиболее сильные натуры особенно глубоко страдают от ран, нанесенных самолюбию.
– Да, это так, – кивнул Прайс. – Дело семейной чести – в религиозном и расовом аспекте. Точно так же, как мы ужасались бы факту сближения одной из наших дочерей с евреем, последние, по-видимому, в равной степени ужасаются, когда кто-нибудь из их племени сближается с представителем другой национальности. – Он слегка отодвинулся в кресле от стола. – Если постараться, можно понять их точку зрения… Как бы то ни было, вот причина, почему Годмен убил Блейна, и он не первый, кто убил или был способен убить соблазнителя сестры.
– Да, – согласился Питт, – и такое будет происходить всегда. Но этот мотив не был использован защитой, не так ли?
Прайс улыбнулся.
– Не думаю, что общественное мнение согласилось бы принять тот довод, что защита добродетели мисс Маколи достаточна для оправдания убийства мистера Блейна, мистер Питт. Боюсь, защитника подвергли бы публичному осмеянию.
– Неужели
