обуславливается болезненным поиском глубинных смыслов нашего бытия, в котором, по мнению Летова, ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС живут только дети, остальные живут в прошлом или в будущем. Именно поэтому он и полагает, что человек, даже будучи обречённым на полнейший провал, должен оставаться верным самому себе, своей собственной природе. Как оставался, добавим, верен себе, к примеру, Джордано Бруно, хотя, при желании, это можно считать «юношеским максимализмом». Иными словами, речь здесь идёт прежде всего об ответственности человека перед самим собой.
Другим абсолютом своей системы ценностей Е. Летов признает терпение (в духе экзистенциализма): человек всё сознает, но всё же живёт и действует. Причём с полной самоотдачей. Поэтому, кстати, я полагаю, что глубоким заблуждением было бы считать Е. Летова трубадуром суицида. Так же неоднозначно звучит у него и тема некрофилии. Как истинный художник, пропуская эти мрачные темы через свою собственную субъективность, автор в гротесковой форме отображает ненормальность этих трагических ситуаций и тем самым порождает у слушателей отвращение к ним и страстный протест. При этом, рискуя быть непонятым, он обращается к глубинам нашего подсознания, чтобы вернее вызвать эту негативную реакцию, в частности, и на современные варианты идолопоклонства.
Вообще говоря, приёмы инвективы – резких выпадов, оскорблений и нередкой площадной брани – одна из характерных особенностей эстетики панка. Это может нам нравиться или не нравиться, но таковы законы жанра. У ГО это жанровое своеобразие умышленно гипертрофированно, шокирует, способно породить неприязнь даже у не слишком рьяных приверженцев чистоты языка.
Допускаю, что некоторых в ГО привлекает именно эта самая инвектива в чистом виде, поскольку не развита способность воспринять стоящие за ней более сложные образы, идеи и отношения к действительности. Ещё хуже, когда отмеченные приёмы наталкиваются на стереотипы восприятия и создают психологические барьеры, препятствующие осмыслению содержания произведения, например, теми, кто по роду своих профессиональных обязанностей призван определять общественный статус того или иного явления культуры. Но для тех, кто способен сегодня компетентно судить о ситуации, сложившейся в современном авангардном искусстве, шокирующие приёмы Егора Летова не мешают признавать его авторитет и считать фигурой № 1 в этом жанре рок-музыки. А потому феномен ГО заслуживает дальнейшего серьёзного обсуждения с выяснением всех причин, породивших особенности его откровенного эпатажа. Наряду с этим желателен подробный анализ парадоксов логики «человека из подполья» конца XX столетия, его мучительно рефлексирующей природы, осуществляющей свою сверхзадачу – прорыв к подлинно человеческим ценностям.
Михаил Литвинов. 10.1990 г.,
«Молодёжь Эстонии», Таллин.
Гражданская Оборона «Инструкция по выживанию»
Я
