когда слушал, чтобы не пропустить ни одного слова и визуализировать картинку. Второй мастер Ольга Валентиновна тоже была начеку, делала пометки ручкой. Бородянский давал советы более глобальные, Ольга Валентиновна помогала как опытный редактор. У меня было несколько работ, которые они высоко оценили: немой этюд, разговорный этюд, короткометражка, экранизация рассказа Шукшина «Стенька Разин». Некоторые задания я вообще не выполнил или бросил на середине. Я выбил себе разрешение писать полнометражный сценарий раньше времени, но и его бросил. После первого нашего сценария с Сигитой, который все расхвалили, но никто не поставил, меня охватывала тоска от этой схематичной записи: интерьер или натура, время действия, ремарка, имя героя, диалог. Никакой лирики, никаких мыслей.
– Вы должны поверить в структуру, Женя, – говорила Ольга Валентиновна. Но все во мне восставало против. Не хотелось верить в правила драматургии, в то, что фильмы и жизни подчинены каким-то дурацким законам.
На Новый год трезвый слонялся от комнаты через коридор до кухни, где был накрыт стол, смотрел на пьяных студентов-товарищей и грустно наслаждался своим состоянием. Надо бросать учебу, думал я. В этом году я ее брошу. Сценаристом становиться я не хочу, выход один: жить, работать кем получится и понемногу писать, накапливая капитал случайных строк и открытий.
От трезвости писать больше или лучше я не стал, зато скопились деньги на поездку в Казань в гости к семье Михаила Енотова. Я поехал туда на каникулах после сессии. Без Сигиты – она сказала, что за это время постарается написать пару серий и заработать для нас денег. Нарисовался какой-то сомнительный продюсер, и они разрабатывали сериал про адвоката в девятнадцатом веке.
У Михаила Енотова знакомый работал в клубе «Маяковский. Желтая кофта», и он предложил выступить там группе ночные грузчики. Саму музыку этот знакомый даже не послушал. Просто почему-то оказалась свободная дата – День святого Валентина. Что нам надо по райдеру? – спросил знакомый. Михаил Енотов тоже устроил себе разгрузку от алкоголя, поэтому первый в нашей жизни райдер был такой: четыре бутылки «Баварии» (она оказалась вкуснее «Балтики») нулевой и упаковка мармеладок «Харибо» со вкусом кока-колы. Но когда мы пришли в клуб в назначенный день и время, не обнаружили в гримерке ни пива, ни мармеладок.
– Ну я так и знал, – сказал я. – Зачем он тогда спрашивал?
– Может, решил, что это шутка.
Мы сами сходили за своим райдером, а когда вернулись, охранник не хотел нас пускать.
– Это безалкогольное пиво, – сказал я. – Его не подают на баре. И мы сегодня выступаем.
Михаил Енотов позвонил знакомому, он забрал у нас из рук пакет с бутылками и провел через охрану.
Нам представили звукорежиссера, и мы пошли настраивать звук. Минус звучал очень плохо, голос ненамного лучше.
– Вы как это сводили вообще? – спросил звукорежиссер.
В зале уже были люди, они ели и выпивали. Парочки целовались,
