блокнот, в которой были записаны имена людей, в основном моряков, которые были должны ему деньги. Рядом с их именами он писал проклятия красными чернилами. Я боялся угодить в этот блокнот. В последнее время я отправлял своей тёте столько денег, что покупал продукты всего на четыре или пять долларов в неделю. В соответствии с тем, что сказал президент Трумэн, я добавлял ещё несколько долларов на провизию. Но Реми чувствовал, что это не моя доля; поэтому он стал развешивать на стене в ванной чеки из бакалейной лавки, длинные чековые ленты с подробными ценами, чтобы я увидел и понял. Ли Энн была убеждена, что Реми скрывает от неё деньги, и я тоже, если уж на то пошло. Она угрожала его оставить.
Реми скривил свою губу. «И куда ты пойдёшь?»
«К Джимми».
«К Джимми? К кассиру на ипподроме? Ты слышишь, Сал: Ли Энн собирается взнуздать кассира на ипподроме. Обязательно возьми с собой метёлку, дорогая, лошади на этой неделе съедят много овса на мою стодолларовую купюру».
Дела обострялись; дождь лил как из ведра. Ли Энн изначально жила в этом месте, поэтому она велела Реми собираться и уходить. Он начал собирать вещи. Я увидел себя совсем одиноким в этой дождливой лачуге с этой дикой строптивицей. Я попытался вмешаться. Реми толкнул Ли Энн. Она прыгнула за пистолетом. Реми передал мне пистолет и велел спрятать его; в нём была обойма с восьмью патронами. Ли Энн стала кричать, и наконец она надела плащ и вышла в грязь, чтобы найти полицейского, да ещё какого полицейского – если это будет наш старый друг Алькатрас. К счастью, его не было дома. Она вернулась совершенно вымокшей. Я сидел в своём углу, спрятав голову между колен. Боже, что я делал в трёх тысячах миль от дома? Зачем я приехал сюда? Где была моя тихая лодка в Китай?
«И ещё, мудак», – кричала Ли Энн. – «Этим вечером я в последний раз приготовила тебе твои грязные мозги и яйца, и твое грязное карри с барашком, чтобы ты набил свой грязный живот и стал жирным и наглым прямо перед моими глазами».
«Всё в порядке», – тихо сказал Реми. – «Всё в полном порядке. Когда я связался с тобой, я не ожидал роз и лунного света, и сегодня я не удивлён. Я старался для тебя – я старался изо всех сил для вас обоих; вы оба меня подвели. Я ужасно, ужасно разочарован в вас обоих», – продолжал он с абсолютной искренностью. – «Я думал, из нас вместе выйдет что-то хорошее и продолжительное, я старался, я слетал в Голливуд, я устроил Сала на работу, я покупал тебе красивые платья, я пытался познакомить вас с лучшими людьми в Сан-Франциско. Вы отказались, вы оба отказались выполнить самое малое из моих желаний. Я ничего не просил взамен. Теперь я прошу об одной последней услуге, а потом никогда больше не попрошу вас об одолжении. Мой отчим приезжает в Сан-Франциско в следующую субботу вечером. Всё, о чём я прошу, это чтобы вы пошли со мной и постарались сделать вид, что всё обстоит так, как я ему написал. Другими словами, ты, Ли Энн – ты моя девушка, а ты, Сал – ты мой друг. Я договорился занять сотню долларов на субботний вечер. Я хочу увидеть,
