за ужином не подает рыбного блюда, а уж от чего-то большего у них и вовсе ум за разум заходит.
– Но я не могу бесконечно прятаться от них. Я хочу сказать, если…
Оставалось лишь уповать на будущее – смутное, но все же реальное.
– Я знаю, – сказал Теодор. – Я рассчитывал на то, что рано или поздно, но они примут это по доброй воле. То есть я надеялся, что со временем их любопытство, их изумление сойдут на нет, однако «Билль о реформе» накалил атмосферу… и теперь они точно полезут на стену.
Сомнения терзали меня, но отступать было поздно.
– Думаю, – произнесла я, – время настало. Прошлой осенью и зимой я оплошала. Наверное. Не знаю. Но попытка отстраниться от происходящего привела только к…
Я запнулась, меня захлестнули воспоминания о Нии, Джеке, тысячах погибших – чьих-то родных и любимых. Они были моими соседями, я встречалась с ними на улицах. Знатные персоны, возможно, не считались с подобными потерями, но я-то была вовсе не знатной.
– Больше я подобного не переживу. И если мне выпала возможность выступить от имени простого народа, я ею воспользуюсь.
Я замолчала и рассеянно оборвала пару розовых лепестков. Я не горела желанием бередить рану и поднимать вопрос о том, что нам с Теодором следует посещать больше светских раутов, но выбора у меня не было. Я не жаловалась, но меня не пригласили ни на весеннюю серию концертов, устроенных во дворце матерью Теодора, ни на бал по случаю официальной коронации. Вообще-то я не особо стремилась на них попасть. По правде говоря, я предпочла бы не мозолить дворянам глаза еще долгое время – слишком уж близко к сердцу принимала их неприязнь.
– А как насчет твоих родителей?
– Моих родителей? – Теодор забрал у меня ощипанный стебель и протянул свежую розу. – А, ты об этом… Конечно же, мы встретимся с ними на некоторых мероприятиях, и… да.
Я молчала. Теодор уставился на свои руки. Я легонько пнула его в лодыжку.
– Прости. Я уверен – как только они познакомятся с тобой, они придут в неописуемый восторг…
– Сомневаюсь, что они придут в такой уж восторг.
Когда-нибудь Теодор наберется мужества и поговорит обо мне со своими родителями, но не сейчас.
– Может, мы не будет посещать те же званые вечера, что и они, хотя бы какое-то время?
Теодор пожирал меня взглядом – нежным, заботливым, такой взгляд он обычно приберегал для своих цветов и растений.
– Хорошо. Это не составит труда – чаще всего нас приглашают на разные встречи. Но и для тебя есть несколько интересных предложений. Ужин с министром иностранных дел, концерт и пикник.
– И все они – этим летом?
– Все они – в ближайшие две недели.
Мое лицо вытянулось, и Теодор расхохотался.
– И это в то время, когда большинство знатных особ разъехалось по летним резиденциям. Радуйся, что нынче не высокий сезон. Иначе нам вздохнуть было бы некогда. И да, это вызовет
