о них заботился, – голос рассказчика стал задушевным, – кормил и поил, сон их берег, сейчас резать их будет. Ну, как свиней прямо! – вдруг мелким смехом залаял он.
– Ой, папка! – покатилась девочка. – Ну, ты шутник! А дальше?
– А дальше самое главное. Вывел ты ее за миской. А у твоего напарника в руке топор, да побольше.
– Голову рубить?! Свинюхе?!
И так у нее это получилось искренне, что и отец ее хохотнул, и Юля рот зажала ладонью, чтобы не рассмеяться. А Георгий, сам давясь смехом, прижал Юлю к себе и зашипел ей в темечко: «Тсс!»
– Да нет же, не голову рубить! Какая ты! Заведи ее туда, где ты и прежде свинят бил. Поставь миску перед ней. Сразу свинью зарезать нельзя. Ткнешь ее в бок – она, раненая, понесется по двору, всех еще сама посшибает, если крупная. И вот тут твой товарищ должен не промахнуться; пока свинка ест, он ее обухом топора по темени – бац! – Последовал громкий хлопок, от которого несколько птиц выпорхнуло из деревьев и стрекозы взвились над камышом. Разве что круги не пошли по озеру.
– Ой! – испуганно вскрикнула дочка.
– Вот тебе и ой, дуреха. Оглушить ее надо! А можно и два раза садануть. Или три. И пока свинка обмякла, валить ее нужно на правый бок вам обоим.
– А где же нож-то, папка? Каким резать свинку будешь?! Тот самый, острый!
– А в голенище сапога нож, дочка!
– А-а!
– Вот тебе и а-а!
– Так ты не сказал, что в сапогах будешь!
Кажется, она готова была обидеться, что от нее утаили такую важную подробность расправы над животным.
– А я на закуску оставил. Чтоб интереснее слушать было!
– Какой ты хитрый!
– Такой вот. Ты слушай, дуреха, все ты перебиваешь. Твой подручник левую переднюю ногу у свинки высоко поднять должен, а ты ладонь к ее телу приложить и послушать, где сердце. Тут не ошибешься. Оно у свинёнков, которых забивают, так и выпрыгивает.
– От страха?
– От чего ж еще! – в который раз мелким лаем рассмеялся рассказчик. – Не от радости же! А потом ты ей ребрышки посчитать должен…
– А зачем, папка?
– А затем, что бить нужно у третьего или четвертого ребра, там хрящиков много, вот через них и надо всадить нож. Хрысть! Чтобы ты свинку не намучил, а она тебя. А промахнешься, очнется она от боли, поймет, что убивают ее родители, и тогда всем достанется. На орехи!
Слушая откровение опытного свинобоя, Юля спрашивала глазами: ну, где еще такое услышишь?
– Сельские жители, – тихонько усмехнулся Георгий. – Простые нравы.
– Ну что, заморили червячка? – спросил заботливый отец. – Будем дальше рыбку ловить?
– Ага, будем, – откликнулась дочка. За камышами вновь поднялась удочка. За ней вторая. – Моего-то червячка съели небось давно.
Юля взяла спутника за руку: пора было уходить.
– Папка, а теперь расскажи, как хрюшку на куски разделить, – снова раздался голос дочки.
