четыре дополнительных стула; в здании полиции, конечно, были помещения побольше, но там он не смог бы беспрепятственно курить, а с тех пор, как у них родилась дочь, они с женой заключили соглашение, что все вредные привычки останутся за пределами дома.
В оперативную группу входили семь человек. Инспекторы Морено, Роот и Юнг. Стажер Краузе, молодой и многообещающий, – как обычно. Интендант[6] де Брис и новое приобретение – оперативник Боллмерт, присланный из Аарлаха на время, пока интендант Мюнстер не завершит работу в комиссии министерства, причиной которой стало полученное девять месяцев назад ранение в почки при исполнении служебных обязанностей. И перебор рабочих часов.
И наконец, он сам, теперь уже комиссар Рейнхарт. Правда, когда упоминали комиссара, всегда имели в виду не его – только начальник полиции Хиллер называл его так, пытаясь иронизировать или просто пошутить. Под комиссаром всегда подразумевали комиссара Ван Вейтерена, который был начальником отдела уголовного розыска Маардама в течение полутора десятилетий, а его главной движущей силой вдвое дольше, но около двух лет назад сошел с Парнаса охраны правопорядка, чтобы дожидаться пенсии в качестве совладельца и продавца букинистического магазина «Антиквариат Кранце» в переулке Купинскис.
С полным правом, разумеется; все считали, что он заслужил право на покой и книги, и все скучали по нему со смешанным чувством благоговения, уважения и восхищения.
И теперь он, стало быть, оказался втянутым еще в одно дело. Комиссар. Самым жутким образом… не жертва, но вроде того. Убитый сын. «Проклятие, – подумал комиссар Рейнхарт. – Черт бы их всех побрал!» Много раз за свою так называемую карьеру он считал, что хуже быть уже не может, дальше некуда. Но это было хуже, чем всегда. Более чудовищно, чем он вообще мог себе представить.
«Надо постараться подавить злость, – думал он. – Нужно держать ее на расстоянии, иначе это станет мешать делу».
– Мы должны все-таки абстрагироваться от самого комиссара, – сказал он. – То есть от нашей личной заинтересованности. Надо разбираться как с любым другим делом… только отводя ему главное место. Мы обязаны его раскрыть. Будь я проклят. Сперва, как всегда, факты.
Рейнхарт отыскал нужные бумаги в лежащей на столе кипе и откашлялся.
– Эриха Ван Вейтерена убили двумя ударами в голову тупым предметом, – сообщил он. – Каждый удар сам по себе был смертельным. По крайней мере второй, пришедшийся на шею, как говорит Меуссе… он считает его профессиональным. Орудие было, вероятно, довольно тяжелое… из металла и без выступающих краев – возможно, труба или нечто подобное. Мы его не нашли.
– Жаль, – вставил де Брис. – Это бы облегчило нам задачу.
Рейнхарт сердито посмотрел на него в упор, а затем продолжил:
– Время: вечер вторника. Принимая во внимание показания бармена из «Траттория Комедиа», очевидно, сразу после четверти седьмого. Можно предположить, что преступник нанес удары на парковке, а затем оттащил жертву в кусты, где убитый и пролежал до субботы, пока мы не получили наводку по телефону. Относительно
В некоторых странах Европы – один из старших полицейских чинов.
