сэкономить время, двинемся дальше. Ну, народ, один последний вопрос – постарайтесь задать толковый.
Грир тут же вскинула руку; рука дрожала до самого плеча, но Грир старалась ее удерживать. На самом деле, не было у нее никакого вопроса, разве что жалкая тень вопроса. Но она чувствовала, что должна установить контакт с Фейт Фрэнк, а то будет поздно. Раньше она думала, что хватит и того, что она придет сегодня сюда и выслушает лекцию этой целеустремленной, вызывающей всеобщее восхищение женщины – может, это подбодрит ее после гнусной истории с Дарреном Тинзлером, однако ей была нестерпима мысль, что вечер вот так и закончится, Фейт Фрэнк снова сядет в такси, машина вывезет ее за ворота, умчит прочь.
И тут Зи, сидевшая с ней рядом, тоже подняла руку. У нее, разумеется, был настоящий вопрос, политического характера; возможно, даже с далеко идущей целью. Фейт кивнула головой в их сторону. Сперва было непонятно, к которой она обращается. Грир попыталась поймать взгляд Фейт – очень женский взгляд, подумала она, и сердце екнуло. А потом увидела, что Фейт остановилась на ней, именно на ней, Грир; Грир вопросительно посмотрела на Зи, чтобы убедиться, что поняла правильно. Зи коротко утвердительно кивнула, как будто говоря: да, давай. И даже улыбнулась – она с радостью отдала слово Грир.
Поэтому Грир поднялась. Страшно было оказаться единственной, кто стоит, – но что делать?
– Мисс Фрэнк? – начала она – и голос ее в этом священном пространстве прозвучал блеянием маленького барашка. – Здрасьте.
– Привет.
– Я хотела спросить у вас одну вещь.
– Так спрашивай, – долетело до нее бормотание одной из соседок. – Затем и руку поднимала.
Грир вдохнула, не обращая внимания.
– Что нам надо делать? – спросила она. И умолкла, плохо понимая, что к этому добавить. Фейт Фрэнк терпеливо ждала.
Когда стало ясно, что больше Грир ничего не скажет, Фейт без нажима уточнила:
– С чем именно делать?
– С тем, как все есть, – пояснила Грир. – И как оно выглядит. Например, с мизогинией, которая повсюду, как обои на стенах мира – понимаете, о чем я? Приемлемо ли такое в двадцать первом веке – и если да, то почему?
– Простите, вы не можете говорить погромче? – спросила Фейт, и эта просьба окончательно добила Грир, которая действительно не умела говорить громче, а уж сейчас и подавно. Она подумала, что вот-вот упадет в обморок; Зи озабоченно наблюдала за ней.
Грир вцепилась в гнутую кромку передней скамьи.
– Мизогинией? – повторила она погромче, но интонация неуверенно взмыла вверх на последнем слоге. Она терпеть не могла, когда ее голос такое проделывал. Она недавно читала про это явление: как девушки завершают фразы восходящей интонацией, как будто сами не знают, утверждение это или вопрос. Называлось это «полувопросом». Я не хочу полувопросов! – подумала она. Я же выставлю себя полной дурой. С другой стороны, всегда
