вы тоже предлагаете изжить? – удивленно спросила Грир.
Она вспомнила слова Фейт, произнесенные во время лекции: что все они могут внести свой вклад в великое дело женского равноправия. Именно поэтому она ждала, что сейчас Фейт ей скажет: «Вперед, Грир Кадецки. Никогда не отказывайся от борьбы. Дерись до последнего. Ты сможешь».
– Нет, – сказала Фейт. – Но мне кажется, что все, что возможно, вы уже сделали. Вы высказали свое мнение. Если вы станете травить этого человека, симпатии постепенно перейдут к нему. Это слишком большой риск. – Она помедлила. – И еще: а что думают другие пострадавшие? Они хотят к этому возвращаться?
– Две высказались определенно, что не хотят, – подтвердила Грир.
Она об этом почти не думала, но сейчас ей вспомнились слова Ариэль Диски: «Они хотят про это забыть и жить дальше».
– У них ведь тоже есть право голоса, как считаете? Смотрите: перед вами открыт весь мир. Многое нужно повидать, многое осудить, причем публично, и попытаться изменить – далеко за границами этого кампуса. Есть другие города и люди. Ступайте, посмотрите.
Фейт явно хотела добавить что-то еще, но тут в туалет вошла еще одна женщина – замдекана. Она второй раз очень досадно все прервала, окликнув:
– Как будешь готова – нас ждут на приеме.
– Секундочку, Сьюки, – ответила Фейт, и замдекана вышла.
Грир вспомнила, как Фейт вздохнула перед зеркалом. И вот, толком не обдумав, что собирается сказать, она произнесла:
– Мне кажется, вам сейчас больше хотелось бы к себе в гостиницу, чем на этот прием с преподавателями.
Фейт ответила:
– А что, так заметно?
Грир подумала: нет, не очень заметно, но я-то вижу.
– Если тебя приглашают читать лекцию, – продолжала Фейт, – прием – вещь само собой разумеющаяся. Знаете, сколько бутербродиков с индейкой я стрескала за последние годы?
– Сколько? – спросила Грир и тут же почувствовала себя полной дурой. Ее же не спрашивали.
– Слишком много, – ответила Фейт. – Слишком много этих чертовых бутербродиков в разных стадиях разложения, слишком много шерри, который подают в граненых фужерах, будто на ярмарке в стиле эпохи Возрождения. Но если у тебя цикл лекций в университетах, никуда не денешься. В любом случае, – добавила она, – все будет хорошо. Ваша замдекана – моя давняя приятельница. Приятно будет с ней поболтать.
– Ваша приятельница? А, ясно. Теперь я поняла, почему вы приехали в Райланд, – сказала Грир, хотя ей уже начинало казаться, что Фейт приехала с одной целью: чтобы Грир получила возможность с ней познакомиться.
– А что до этого молодого человека, – сказала Фейт, и на один жуткий миг Грир показалось, что она имеет в виду Зи, что на протяжении всего вечера Фейт почему-то думала, что андрогинная Зи – мужчина, который незаконно вторгся в женский сортир. Но Фейт имела в виду не Зи. Она указывала на портрет Даррена
