валик, чем на собаку. Однажды этот пёс загнал Белку на яблоню, и, если бы мистер Подмёткинс не был занят в своей ремонтной мастерской, а его сын не оказался в это время в школе, для Белки всё могло бы закончиться весьма печально. К счастью, она смогла улизнуть и с тех пор не показывалась в окрестностях моста.
А затем холодная унылая погода переменилась. Стояла середина апреля, наступили тёплые деньки, и каждый почувствовал, что скоро придёт настоящее лето. Прилетели ласточки и кукушки, каждая веточка и каждый листочек быстро пошли в рост. Бедному старому Бену было нелегко совладать со своей женой, ведь теперь, когда вся природа так многообещающе зеленела, его супруга жаждала обзавестись потомством. Но старому Бену было виднее; он так и говорил жене: «Бену виднее», и через несколько дней она решила, что подождёт до следующей весны. И гномы, и филины, и Белка знали, что грядут великие перемены, и в те дни каждый из них едва сдерживал волнение, подобное тому, которое чувствовали Меум и Тысячелист, планируя своё путешествие в верховья Причуди.
Новая река таила множество неожиданностей и произвела на гномов сильное впечатление: во многих отношениях старая добрая Причудь не могла сравниться с нею. Но как бы то ни было, новой реке недоставало той милой уютной атмосферы маленького ручья, и даже Вьюнок признавался себе, что они никогда не будут счастливы на этих берегах, даже если Бен найдёт здесь подходящее дерево. Было и ещё кое-что: иногда по реке проплывали лодки с людьми, и эти люди заводили патефоны, швыряли в воду пивные бутылки и обрывки бумаги. По берегам реки часто прогуливались влюблённые парочки, а однажды мимо ивы с громким тарахтением прошёл моторный катер, волны от которого так сильно захлёстывали корни ивы, что «Джини Динс» едва не опрокинулась. Должен признаться, что и соседи здесь тоже были очень чопорными и неприветливыми. Конечно, поблизости дюжинами жили водяные крысы и зайцы, но они никогда не заглядывали в гости, чтобы по-дружески поболтать. Очень скоро даже Вьюнок понял, что на этой непростой реке счастья им было не видать.
Солнышко ярко светило и согревало всё вокруг, с утра до вечера повсюду слышались птичьи трели, заливные луга были усеяны миллионами лютиков, но вот у Меума, не покладая рук трудившегося в чреве корабля, работа совсем не ладилась.
Однажды вечером он вошёл в кают-компанию, измученный и раздражённый. Плюхнувшись на стул, он мрачно воззрился на остальных.
– Как дела, Меум? – с сердечной добротой в голосе спросил его Вьюнок. – Надеюсь, мы не помешали тебе работать? Мы старались не путаться у тебя под ногами, насколько это было возможно.
– Никак не могу починить эту проклятую пружину, – признался Меум срывающимся голосом. – Боюсь, у меня это никогда не получится, это выше моих сил.
– Не грусти, Меум, не принимай это близко к сердцу. Может, мы просто отчалим от берега и поплывём по течению? Ведь именно так мы добрались домой из верховий Причуди.
– Вы не понимаете, – ответил Меум. – Мы не сможем просто так спуститься
